КАРЛ ГУСТАВ ЮНГ ПРОЯВЛЯЛ ГЛУБОКИЙ ИНТЕРЕС К БУДДИЗМУ И НЕОДНОКРАТНО УКАЗЫВАЛ НА ТО, ЧТО ЭТОМУ УЧЕНИЮ СВОЙСТВЕННО ДУХОВНОЕ БЕССТРАШИЕ. ТАКЖЕ УЧЕНЫЙ ОТМЕЧАЛ, НАСКОЛЬКО ДЛЯ БУДДИЗМА ЗНАЧИМА ОРИЕНТАЦИЯ НА САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ, НЕЗАВИСИМОЕ МЫШЛЕНИЕ.

ПРЕАМБУЛА

В современном обществе люди не только стремятся быть успешными и учатся противостоять стрессам, но и желают гармонично развиваться, плодотворно взаимодействовать с другими, становиться действительно зрелыми, минуя ловушки эгоизма, поверхностного знания, «духовного потребительства» и ограниченной мелочности. Очевидно, что такое самораскрытие возможно лишь далеко за пределами расхожих тривиальных концепций, остромодных эклектичных тренингов и предубеждений. Поэтому тема связи буддизма и психологии, несомненно, весьма важна и актуальна.

Некоторые общие черты и принципиальные различия между буддийскими поучениями и базовыми психологическими методиками время от времени затрагиваются как в развернутых гуманитарных исследованиях, так и в небольших научно-популярных статьях. Однако у этой темы есть ключевой нюанс и одновременно определяющий фактор ее рассмотрения. Он заключается в том, что прямое и косвенное сопоставление психологии и глубинных основ буддизма не внезапно и произвольно стало однажды предметом неких занимательных исследований, а являлось одним из центральных академических интересов выдающегося ученого-психолога XX века, психиатра, антрополога, создателя школы аналитической психологии и теории архетипов Карла Густава Юнга. В этой статье содержится несколько небольших заметок о нем и его научном творчестве в контексте буддизма. Консультантом-комментатором статьи, дающим конкретные рекомендации о применении буддийских методов в повседневной жизни, выступает доктор Маттиас Зоммерауэр (Швейцария) - психиатр, психолог, практикующий буддист.

АСПЕКТЫ ЮНГИАНСКОЙ ТЕРАПИИ: ОБЩЕЕ И СПЕЦИАЛЬНОЕ

Неврозы, фиксации, подавление, конфликт субъекта и объекта - эти частные и все же типовые явления внутренней жизни человека Юнг изучал пристально и, по возможности, отвлеченно от претендующих на универсальность догм классического психоанализа, который в основном сводил развитие и становление личности к набору сексуальных комплексов и психологических травм. Вместе с тем было ясно, что эта сфера - где человек становится заложником неосознанных импульсов, неконтролируемых эмоций, нерешительности и вытесненных тревог - является сферой интенсивного страдания, избавление от которого зачастую носит только временный или мнимый характер.

Примечательно, что поиск подлинного решения проблемы, а также поиск внятного объективного критерия осознанности и, впоследствии, достижения действительной внутренней гармонии Юнг связывал с преодолением главного искажения в восприятии какой-либо ситуации. Это искажение заключается в том, что почти всё и почти всегда объясняется людьми исключительно субъективистски. Подобный механизм - «отсчитывать только от себя» - в прикладном смысле может быть уместен лишь в ряде обыденных обстоятельств; причем в них, как правило, мы не слишком ощущаем свою ответственность за происходящее и не особенно внимательно следим за своими умом, речью и телом. Иными словами, невротичный эгоизм «работает», когда мы пребываем в нашей усредненной повседневности, действуя в основном механистично. Однако даже при небольших затруднениях - тем более в сложных многоплановых ситуациях, подразумевающих эффективную вовлеченность, - мы теряемся, приходим в смятение и даже не в состоянии положиться на интуицию (и здесь наша «психологическая компетентность», вопреки былой уверенности, нередко может подвести: как отмечает сам Юнг, «большинство людей считает себя очень сведущими в психологии по одной простой причине: психология для них сводится к тому, что они сами о себе знают»).

В итоге, по Юнгу, возникший хаос и разобщенность, а также всевозможные объекты той или иной веры просто отражают процессы, происходящие в уме: «сам мир существует лишь постольку, поскольку мы способны продуцировать картину мира. <…> Человек должен знать, что форма, в которой является ему его мир или его боги, во многом зависит от состояния его собственного ума» (и это, очевидно, довольно близко к буддизму, где любой внешний объект и все, данное в переживании и познании, - суть проявление возможностей ума). Подобное «смещение» от буквальной зацикленности на себе к утрате осознанности Юнг сравнивал с «паникой дикарей при виде солнечного затмения». Впрочем, только рационализацией и полной подотчетностью самому себе внутренний разлад не устраняется, поскольку сухая чрезмерная рассудочность и внимание к одним лишь концепциям ведет к неадекватной стагнирующей односторонности и тупику, когда «этот аспект делает нас бюрократами - и наши друзья исчезают» (Оле Нидал).

«У буддизма и психологии на относительном уровне действительно общие цели: улучшить повседневную жизнь людей. Но учение Будды идет гораздо дальше и демонстрирует, что истинная сущность ума не ограничена временем, пространством и привычками. Никакие «я» или «сверх-я» не являются реальными или неизменными. Впрочем, не имея еще опыта свободы от иллюзии эго, это знание нелегко принять, особенно в сложных ситуациях. Поэтому для восприятия этой идеи необходима определенная зрелость. Это не значит между тем, что буддийская мудрость не может быть применена в психотерапии. Буддийская истина не ограничивается собственно буддийской практикой, потому что она универсальна: именно мы являемся творцами или хозяевами нашей жизни. Ответственность за нее не переложить на бога или судьбу. Прежние мысли, слова и действия определили наше нынешнее состояние, и мы постоянно засеваем семена будущего. Мы все хотим быть по-настоящему счастливыми. Самое прочное счастье - Просветление, и Будда дал методы его достижения, работы со своим взглядом и состоянием ума».

ЭГО, СОЗНАНИЕ И ИХ ГРАНИЦЫ

Эго - одно из основных понятий психотерапии и психологии (на правах так называемого высшего порядка здесь выступает лишь включающая эго самость). В буддизме привязанность к эго полагается результатом неведения и причиной страданий: не владея методом трансформации своих мешающих эмоций и не обладая опытом дистанции по отношению к ним, человек, напротив, только удаляется от понимания сути явлений и погружается в состояние нестабильности, рассредоточенности и беспокойства. Юнг не отождествлял, что важно, эго с целостной личностью, но приписывал ему статус центра поля сознания.

По мнению Юнга, сознание - не единственная опора эго: с другой стороны, оно связано с трехчастным бессознательным (с памятью, чем-либо непроизвольно воспроизводимым и с вообще, как считал Юнг, не могущими быть осознанными содержаниями). Примечательно, что при этом, по мысли ученого, поле сознания способно к неограниченному расширению и теоретически беспредельно. И здесь становится очевидна противоречивость и неполнота психологического подхода, согласно которому ум не может ни описать, ни объяснить того, что лежит за его пределами. В учении Будды, в свою очередь, эта ситуация не видится конечной и статичной, поскольку «по мере приближения к полному проникновению в суть всего, слова, пригодные только для выражения концепций, все больше теряют точность, тогда как подлинный опыт ума - это вневременное освобождение и всеведение» (Оле Нидал). «Буддизм рассматривает ум ни как существующий, ни как несуществующий - соответственно, произведенные им феномены не совершенно иллюзорны, не всецело реальны» (Калу Ринпоче). К слову, Юнг неоднократно констатировал, что психология как наука лишена «каких бы то ни было метафизических импликаций», а «результатом развития западной философии двух последних столетий стало то, что ум оказался изолирован в своей собственной сфере и лишился былого единства со Вселенной». Таким образом, ученый формулировал вопрос о предельном осознавании и реализации действительного человеческого потенциала в сфере осуществимой возможности свободы от стереотипов и объединения интеллектуальности и понятийности с абсолютным опытом.

Сознание, с точки зрения Юнга, - это нечто сродни обусловленному и, что неизбежно, ограниченному восприятию. В зависимости от свойств и качеств личности сознание может быть более или менее глубоким, но, оставаясь только в рамках логики, интеллект не может обратиться собственно к состоянию воспринимающего субъекта - то есть к самому зеркалу за различными картинками в нашем уме. Рассматривая этот вопрос как классическую проблему «мышления о мышлении», Юнг апеллирует к опыту практики медитации и заключает, что наивысшей манифестацией в «медитирующей психике йогина» является понимание, что «Будда есть не кто иной, как сам медитирующий». И именно этот принцип доверия к своей изначальной, неотъемлемой от ума Будда-природе, полноты пробуждения ума - принцип Махамудры (Великой печати) - является одним из центральных в буддизме Алмазного пути: «Очищенная основа есть сам ум, его единство ясности и пустоты. Искусство очищения - Махамудра, подобная алмазу, великое йогическое упражнение. То, что подлежит очищению, - мимолетные иллюзорные омрачения. Пусть мы обретем плод очищения - совершенно чистое Состояние истины!» (Третий Кармапа). Таким образом, изначальная природа ума, согласно буддизму, неизменна и постижима, и ее истинные свойства не меняются от того, пребывает ум в неведении или нет. Различные просветленные состояния, пришедшие на смену запутанности, - это «сферы активности различных форм первозданного осознавания» (Шамар Ринпоче).

В буддизме фундаментальная тема сознания лишена каких бы то ни было упрощений, - и чтобы убедиться в этом, достаточно уточнить основные ее положения. Оба аспекта «я» - ум и тело - описываются в учении Будды как, соответственно, «имя» и «форма». Имя - это 1) базовое сознание (или сознание всеобщей основы; оно принимает одно перерождение за другим и потому не является самостоятельным феноменом) и 2) четыре ментальные составляющие личности (важные для нас чувства, распознавание, осознающая особые приметы объектов ментальная активность и сознание). Вместе с формой они образуют так называемые пять скоплений (скандх), при этом каждая из этих пяти психофизических составляющих личности состоит из бессчетного количества граней. Форма - это 1) человеческое тело, основа для отождествления с «я»; 2) все другие формы, благодаря противопоставлению с которыми происходит переживание собственной личности. Важно также и то, что «взаимодействие самых разных форм, чувств, способов распознавания, проявлений ментальной активности и функций сознания <…> ни на секунду не остаются одними и теми же, а находятся в постоянном изменении» (Манфред Зегерс).

Примечание Маттиаса Зоммерауэра

«Мысль Будды об отсутствии эго звучит, как кажется поначалу, весьма абстрактно. Однако довольно легко понять, что все наши проблемы связаны с тем, что мы воспринимаем вещи личностно, поскольку обычно думаем, что буквально весь мир ополчился против нас, а мы являемся жертвой обстоятельств, мишенью. Впрочем, есть хороший пример с кинофильмом: во время просмотра мы увлеченно следим за тем, как герой, преследуемый бандитами и полицией, ловко угоняет автомобиль, и лихо уходит от погони. Но если мы представим, что герою понадобился наш собственный автомобиль, то в сознании возникнут совсем другие впечатления. Одно-единственное различие между состоянием ума при просмотре и при выходе из кинотеатра актуально для нас на самом деле каждый день. В фильме мы не ощущаем себя объектом воздействия, а в обычной жизни - ровно наоборот. Этот пример показывает, насколько на самом деле дорого эго и насколько полезно за него цепляться либо - попробовать отпустить».

ВОСТОК И ЗАПАД: ВЗГЛЯД ЮНГА

В целом в отношении «заимствования» Западом восточной духовности Юнг высказывал определенный скепсис: при отсутствии внимательной «поддержки» и без сохранения живой передачи, медитации и поучения, полагал он, могут превратиться просто в экзотические психотехники, повышающие запутанность. При этом Юнг признавал безусловную ценность опыта Востока как для всего человечества, так и для отдельного человека: «Востоку свойственно религиозное познание и познающая религия. <…> Христианский Запад считает человека полностью зависимым от милости Божией или по крайней мере от церкви как единственного и санкционированного Богом земного средства спасения. Напротив, Восток упорно настаивает на том, что человек есть единственная причина своего самосовершенствования». Регулярно возвращаясь в рамках темы к проблеме неведения и свободы от эго, Юнг отмечает, что восточному уму нетрудно представить свое сознание без Я, к тому же «в «высшем» состоянии сознания Я и вовсе исчезает».

Причины весьма сдержанного отношения Юнга к ситуации распространения буддизма на Западе вполне понятны: его эпоха застала несколько разрушительных общественных катаклизмов, и опасность полного непредсказуемого изменения учений была чрезвычайно велика. Более того - даже когда буддизм пришел в наши дни на Запад уже уверенно, следует помнить, что «нужно бережно относиться к поучениям, чтобы они не утратили своего истинного смысла» и прилагать «все мыслимые усилия, чтобы сделать буддизм доступным широкому кругу людей, и при этом сохранить его в неизменном виде. Совсем не просто передавать его в различные культуры, в точности сохраняя глубинную суть» (Ханна Нидал). Разумеется, Юнг как проницательный глубокий исследователь говорил о необходимости здравого, осторожного и уважительного отношения к духовной реальности и религиозному опыту других, хотя бы потому, что «религиозный опыт абсолютен. Он несомненен. Вы можете сказать, что у вас его никогда не было, но ваш оппонент скажет: «Извините, но у меня он был». И вся ваша дискуссия тем и закончится».

Примечание Маттиаса Зоммерауэра

«Мне как психиатру и психотерапевту, работающему в социально-культурном контексте Запада, буддийская мудрость дала четкое основание и ориентиры. В практике психотерапии первый (и зачастую самый трудный) шаг - взять на себя ответственность за свою жизнь. Затем нужно учиться понимать, что вещи никогда не остаются неизменными и что даже самое большое несчастье - и счастье тоже - временно. И здесь - просто выбор, в том числе между методиками: либо давать энергию всему плохому в прошлом, постоянно к нему возвращаясь и истощая себя, либо использовать силы для настоящего, естественно и спокойно пребывая в нем».

«ОПАСНЫЕ МЕТОДЫ» И МЕТОДЫ БУДДИЗМА

Во всех своих работах Юнг неизменно возвращается к необходимости быть с собой максимально честным, стараться раскрывать продуктивные возможности любого переживания и не использовать те или иные доктрины, системы и учения только для того, чтобы «избежать собственных темных углов», поскольку «такое предприятие совершенно бессмысленно и ничего не стоит». Как пишет Юнг, «мы испытываем бездонный страх перед чудовищностью нашего личностного бессознательного <…> и европеец предпочитает советовать другим, что надо делать, но ему и в голову не приходит, что улучшение целого начинается с него самого».

В буддизме существуют конкретные способы работы с преобразованием болезненных омрачений и довлеющих страхов, а обязательность критичного отношения уточняется: Будда доверял самостоятельности людей, предостерегал учеников от покорного бездумного следования и просил всегда задавать вопросы и проверять поучения на личном опыте. В итоге именно его убедительность станет альтернативой слепой наивной вере.

Заключение Маттиаса Зоммерауэра

«Мы сами должны регулярно делать что-то полезное для своего психического здоровья. Самое простое «упражнение» - ежедневно в течение 3–5 минут произносить мощную мантру ОМ МАНИ ПЕМЕ ХУНГ, которая стабилизирует ум и растворяет мешающие эмоции. Я рекомендую этот способ почти всем моим пациентам и клиентам, они применяют это и получают по-настоящему положительные впечатления. Так они сами что-то привносят в процесс своего исцеления (кстати, это может стать началом регулярной буддийской практики). Если же вас беспокоят страхи и навязчивые мысли, можно читать мантру ОМ ТАРЕ ТУТТАРЕ ТУРЕ СОХА. При физических недугах, своих и других людей, хорошо повторять мантру Будды Медицины ТЕЙЯТА ОМ БЕКАНЗЕ БЕКАНЗЕ МАХА БЕКАНЗЕ РАНДЗА САМУДГАТЕ СОХА.

В сущности, «психотерапия» - это только слово, которое обозначает возможность увидеть потенциал в самых сложных жизненных ситуациях. И это уже не сводится только к психотерапии, это более глубокие вещи и тот опыт, который гарантированно будет полезен».

КАРЛ ГУСТАВ ЮНГ

Карл Юнг родился в 1875 году в Швейцарии. По окончании Базельского университета, где он специализировался в психологии и психиатрии, Юнг переезжает в Цюрих и работает в больнице для душевнобольных, а в 1907 публикует исследование о раннем слабоумии и знакомится с Фрейдом. Впоследствии между учеными возникли разногласия: Юнг не разделял теорию Фрейда о том, что все расстройства психики развиваются по причине подавленной сексуальности. За годами активной работы с пациентами и поисков следует кризис, однако после выхода «Психологических типов» Юнг укрепляет свои позиции ученого и приобретает международную известность. В 20-е годы Юнг совершает несколько продолжительных путешествий в Африку и к индейцам Северной Америки, проявляет интерес к трудам средневековых алхимиков и продолжает развивать теорию архетипов и коллективного бессознательного. В конце 1930-х гг. на основе наблюдений за ситуацией в Европе Юнг обращается к проблеме массовых психозов. В дальнейшем внимание Юнга переключается на все более глобальные проблемы: перенаселенность планеты, уничтожение природных ресурсов, загрязнение окружающей среды. Совместно с коллегами - представителями естественных наук - Юнг изучает свойства «скрытой реальности», роль наблюдателя и проблему синхронии - условно-случайных совпадений в повседневной действительности, при которых обнажается само «абсолютное знание». В последние годы жизни Юнг работал над автобиографической книгой «Воспоминания, сновидения, размышления», и со своими учениками написал труд «Человек и его символы» - доступное и увлекательное исследование основ аналитической психологии. Карл Густав Юнг скончался в своем доме в Кюснахте в 1961 году.

Экспертный комментарий:
Психиатр, психотерапевт, практикующий буддист Маттиас Зоммерауэр

Перевод комментариев, текст: Анастасия Усачёва

Журнал Буддизм.ru №24 (2014)

Намкай Норбу Ринпоче

Буддизм и психология

Title: Купить книгу "Буддизм и психология": feed_id: 5296 pattern_id: 2266 book_author: Ринпоче Намкай book_name: Буддизм и психология

Я хотел бы сказать несколько слов о том, как смешивают буддизм с психологией, и еще о психологии практикующих в нашей Общине. Когда я говорю о чем–либо, многим сразу же приходит в голову мысль: «Да, я прекрасно знаю, о чем он говорит! Он говорит о такой–то или о таком–то…» Таким образом, эти люди находят способ не принимать мои слова близко к сердцу. Но в 99 % случаев, когда Вы думаете, что я говорю о ком–то другом, на самом деле я говорю о Вас. Это часть стратегии защиты Вашего эго, которое всегда переадресует правду о себе на других, чтобы Ваше эго никогда не пострадало. Я видел многих практикующих, которые провели многие годы в Общине, и преуспели в том, что научились избегать честного взгляда на себя. И я убежден: даже сейчас, когда я написал эти строки, многие из Вас их уже прочли и говорят себе: «Это он не про меня, это он про другого говорит». Вот хорошая практика осознанности, которую следует выполнять: как только в уме возникнет критическая оценка другого человека, сразу же переключитесь и примерьте это суждение на себя. Тогда, вместо того чтобы развивать свои негативные суждения, Вы можете реально преуспеть в развитии своей осознанности. Таково одно из значений символа «зеркало».

В нашей Общине у людей есть склонность к общению только с одним Учителем. Они стремятся быть рядом со мной, но при этом демонстрируют подозрительность по отношению к другим практикам, обращаясь с ними, как с врагами. Многие из Вас, вероятно, думают, что они - не такие, и в качестве примера Ваш ум составляет перечень всех Ваших друзей из Общины. Хочу, чтобы Вы сделали паузу и долго, пристально посмотрели на себя. Такое отношение к себе - очень тонкая вещь; оно проникает в самые укромные уголки нашего существования. Значит, когда Лама покидает этих людей, им необычайно сложно сотрудничать друг с другом без конфликтов, потому что на самом деле у них есть скрытое недоверие к другим практикующим, которое всегда было у них, просто они его не осознавали. Это глубокое, скрытое чувство на самом деле является формой ревности и гнева. Если человек действительно присутствует в отражении в «зеркале», он заметит это чувство в себе и распознает его как препятствие своему собственному развитию и развитию всей Общины.

Недавно я слышал интересную поговорку: «Лучше всего учишь других тому, чему лучше всего нужно научиться самому». Лучший способ чему–нибудь научиться - когда приходиться этому учить другого. И, чаще всего, предмет, который собираешься преподавать или тема, которую выбрал для беседы - это то, чему необходимо научиться самому. К сожалению, большинство учителей, как и большинство других людей, используют свое положение учителя, чтобы отделить себя от «прочих» и нацепить маску знания. К тому же они больше не способны извлекать урок из данной ситуации и чувствуют свое превосходство. Но если Вы осознаете, то можете использовать возможность учить других, чтобы заметить, что Вам следует развить в себе, и чтобы осуществить это на практике. Помню, когда я впервые начал учить других Дзогчен, насколько я был удивлен, обнаружив, что обучение стало подспорьем, и настойчиво стало напоминать мне, что необходимо объединить собственную практику с повседневной жизнью. Это другой пример того, как смотрятся в «зеркало».

В Общине иногда бывает так, что чем дольше человек учится Дзогчен, тем более квалифицированным он считает себя для того, чтобы судить о других. На самом деле происходит вот что: в первый год или два такие люди буквально потрясены Учением, возможно, в них даже возникает небольшая перемена. Но вскоре после этого они цепляют на себя Дзогчен, словно новые доспехи, упрочивают свое положение и начинают критиковать, судить или учить других тому, как им следует поступать. По сути, они умудряются остаться незатронутыми Учением, и их жизнь точно также тратится впустую, словно они никогда не встречали Дхарму. Конечно, нет ничего плохого в критике, если она на самом деле позитивна и помогает. Но иногда, когда собирается группа членов Общины, это становится похоже на сборище раздраженных стариков и старух, жалующихся на жизнь и друг на друга, чем на практиков на пути к реализации! Я видел, как многие практикующие, критикуя, говорили о других гадкие вещи, часто даже в отсутствие этих людей. Практикующий должен стараться осознавать свои действия в любой момент времени. Тогда все может быть использовано для его развития. Практикующий должен осознавать, что истинное содержание его жесткой критики других, его сарказма - это его собственный гнев. Так что, если он хочет развить свой гнев, ему надо и дальше развивать свои способности к критике и сарказму. Однако если он хочет уменьшить свой гнев, то должен использовать свое желание критиковать других как возможность посмотреть в «зеркало» на себя самого и распознать свой гнев в действии. И в этот момент он должен ощутить этот гнев как свой собственный, расслабиться в этом чувстве, не цепляясь за него и не отталкивая его, но и не избавляться от гнева, проецируя его вовне на другого человека. И это один из способов, которым надо постоянно работать над собой на пути Дзогчен. Без этого постоянно–го «взгляда в зеркало» практически невозможно сократить кармические причины.

Иногда кажется, что члены Общины - это орава детей, которые лезут из кожи вон, чтобы первыми повторить за мной то, что я, по их мнению, думаю, и получить от меня награду за то, что они - самые примерные детки. Если дела обстоят таким образом, то никто из нашей Общины никогда не разовьет в себе ту личную отвагу, которая требуется, чтобы стать настоящим практиком. В конце концов, на пути к реализации практик должен остаться наедине с самим собой. Мне часто вспоминается история про стаю гусей, летящих на юг. Гусь–вожак заметил далеко впереди охотников и тихо сказал гусю слева: «Тсс, тихо пролетим мимо». Вместо того, чтобы шепотом передать слова вожака другому, гусь громко кричит: «Тсс, тихо пролетим мимо». И другой гусь кричит то же самое, а за ним и остальные гуси. И вскоре уже все гуси кричат–надрываются, что надо лететь тихо. И, конечно, охотники их замечают, и убивают всех наповал.

Бывают такие отношения между Учителем и учеником, что иногда Учитель должен критиковать ученика, чтобы помочь ему или ей учиться. Иначе в Учителе не было бы надобности и мы все могли бы обрести реализацию без посторонней помощи. [Недавно я за что–то критиковал ученика, а позже он пришел ко мне, рассерженно говоря: «Я посмотрел в зеркало, но мое лицо чисто!» Таких случаев было несколько в нескольких Общинах. Мне печально слышать такое, потому что эго этих людей стало настолько сильным, что они даже не воспринимают слова того, кого считают своим Учителем. Если Вы действительно хотите развиваться на Пути, постарайтесь обнаружить даже самую малую толику правды в словах своего Учителя и затем работайте с этой правдой, чтобы ослабить крепость своего эго].

Если я говорю кому–то, что он поступает неверно, это может означать многое; но абсолютно точно, что эти слова не дают право другим тотчас вскакивать и паясничать, словно они - крошечные роботы–клоуны. При том они сразу навешивают ярлыки «плохих» на тех, кого я критиковал. Как я уже говорил, практикующие должны быть отважными и изобретательными. Роботы никогда не ошибаются, поэтому они никогда не рискуют навлечь на себя гнев Учителя, однако им никогда не стать реализованными. Если я поправил кого–то в Общине, это мое действие как Учителя. К этому не привязано суждение «этот - плохой, тот - хороший».

Если человек желает учить или передавать Дзогчен, надо уважать природу, правила, методы и воззрение Дзогчен. Все это имеет основу, историю и традицию. Если хотите учить или практиковать психотерапию, то надо учиться со всем старанием самым полным и самым обоснованным методам из всех известных, чтобы передавать это знание и помогать людям. Или, конечно же, можно создать свою систему. Однако суть терапии и Учения совершенно разная. Действует и то, и другое, но действия у них различные, и, следовательно, нельзя их взаимозаменять. Нельзя варить все в одном котле без разбора: нельзя класть щепоть терапии и горсть Учения, ставить на огонь, помешав, подавать на стол, словно это - одно блюдо. Тогда и психотерапия, и Дзогчен полностью потеряют все свои питательные вещества, а у всех приглашенных гостей наверняка будет сильнейшее несварение желудка! Почему? Да потому что они не обращают внимания на сущностные свойства используемых ингредиентов. Если хотите получить реальную пользу от Учения, воспринимайте его в целом. И, как мне представляется, если Вы хотите получить реальную пользу от психотерапии, нужно полностью вовлечься в реальный процесс до самого его завершения.

Я вовсе не против психотерапии, от нее действительно может быть польза. Однако она похожа на современную медицину [а я вовсе не против современной медицины, как вам всем известно. Полагаю, нам надо использовать все, чем располагает современный мир, но надо понимать, для чего все предназначено]. Психотерапия - словно таблетка, лекарство от конкретного недомогания, но, подобно медицине, она не способна исцелить душу, а может лечить только заболевания местного характера. Люди могут принимать это лекарство тогда, когда оно им нужно и если оно им нужно. Я считаю, что западная идея, что психотерапия необходима каждому, ошибочна. Так можно каждого лечить химиотерапией, неважно, есть у него рак или нет! А если у человека рак, надо найти по–настоящему квалифицированного врача. То же относится и к психотерапии.

Я не согласен с распространенной идеей, что каждый может стать психотерапевтом. У меня такое чувство, что даже в психотерапии надо быть высокообразованным и основывать свои профессиональные взгляды на подлинно прочном фундаменте. Иначе от Вас будет больше вреда, чем пользы людям, и Вы создадите сумятицу в уме пациента. Это вовсе не означает, что только в самых традиционных школах существует правильная и эффективная терапия - возможно успешное исцеление и с помощью весьма нетрадиционных подходов. Однако мне не представляется возможным, что кто–то сумел изучить человеческий ум в течение года или двух [или даже четырех], как часто бывает на Западе, а затем открыл свою лавочку, чтобы помогать людям, понемногу позаимствовав от разных школ. Психотерапевты должны очень серьезно относиться к своей работе, поскольку они работают с глубинной сущностью других людей.

Но у психотерапии и Дхармы цели разнятся, и путь их тоже разный. Занимаясь одним, можно помочь другому, поскольку все положительное, что делает человек, обычно усиливает прочие аспекты его жизни. Глобальная цель психотерапии - усовершенствовать способность человека жить на Земле в свое время и в этой самой жизни, такой, как она есть: помочь с работой, с детьми, с личными отношениями и в целом очистить отношения человека с его первой семьей - с матерью и отцом.

А Дхарма предназначена для полной реализации, навсегда. Дхарма очищает всю духовную карму человека, и не только карму этой жизни, и не только карму, связанную с исходным психологическим конфликтом с матерью и с отцом. Это практика, выходящая за рамки психологии. Что же выходит за рамки психологии? Состояние созерцания. Войдя в состояние созерцания, мы оказываемся во всеобъемлющем царстве, за пределами сансары. В этом состоянии цикл надежды и страха человеческой жизни теряет свою значимость в свете блаженства и безвременного простора реальности. Так что, Дхарма предназначена для того, чтобы помочь индивидууму выбраться из сансары, а терапия - чтобы помочь ему успешнее действовать в сансаре. И смешивать их - значит подразумевать, что у Дхармы нет способов реально помочь людям. Как будто Дхарма требует усовершенствования, и, если я добавлю к Дхарме немного психотерапии, получится действительно мощная вещь.

Однако Дхарма - это полный путь.

Учения тысячелетиями передавались непрерывно, точно и неизменно. Например, когда не существовало психотерапии, Учения по–могали людям стать просветленными и обрести радужное тело. Психотерапия - относительно новое изобретение человечества. В наши дни существуют сотни различных видов терапии, и повсюду прорастают новые ростки. Как мне представляется, каждый день несколько видов терапии отмирает. Если мы позволим Учениям развиваться таким же образом, смешивая и изменяя их каждодневно, то через сотню лет Учения полностью растворятся и человек нигде не найдет подлинную сущность Дхармы. Затем и Дхарма также исчезнет. Я много раз повторял, что Учения нужно хранить в неизменности. Это вовсе не означает, что, поскольку западные люди лучше знакомы с психотерапией, им следует изучать Дхарму с позиций психологии или как–то смешивать ее с психотерапией. Словно человеку, который хочет научиться летать, говорят: «Вот, ты умеешь ходить, и если я тебе научу еще немного ходьбе, ты поймешь, как летать». Очевидно, это абсурдный подход - так никогда не оторваться от земли.

Сегодня в области психологии многие начинают говорить, что пять семейств Будд связаны с «блокированием» пяти негативных эмоций. И, следовательно, у них возникает ощущение, что они могут как–то использовать психологию, чтобы работать с формами божеств. Прежде всего, должно быть ясно, что в буддизме не существует такое понятие как «эмоциональный блок». Этот термин придумали психологи. Во вторых, как нам всем известно, в психологии нет ни божеств, ни божественного [на самом деле, полагаю, что многие психологи не–буддисты были бы всерьез обеспокоены от одной только мысли связать эти два понятия, поскольку они считают психологию наукой, а буддизм - религией]. В разных тантрах существуют конкретные способы работы с пятью семействами, с четкими описаниями методов. Такое не изобретешь и не изменишь в любой момент, как делают, создавая новый гибрид психологии и буддизма.

Надо всегда помнить, что в воззрении Дзогчен и психотерапии есть разница. Дзогчен сконцентрирован на сущностной просветленной природе человека, которая некоторым образом от него скрыта, и которую нужно открыть заново. В просветленном состоянии, в состоянии созерцания, которое мы ищем, чтобы «запомнить» его и пребывать в нем, нет разницы между хорошим и плохим или между болью и удовольствием. Все - лишь форма переживания, и пример нашей врожденной способности проявляться. Словно зеркало, природа которого - отражать все без оценок и суждений, ту разницу в формах, как она есть. И это не какое–то праздное умопостроение или идиллический мир, но истинная природа реальности. После того, как человек получил несколько раз переживание состояния созерцания, он легко поймет, о чем я говорю. Вот почему, когда говорят, что все мы - Будды, просветленные существа, это не просто оборот речи. Мы - Будды. Но мы утратили свое присутствие в этом знании.

Нелегко обобщать, но с точки зрения большинства психологических теорий это представляется совсем по–иному. Психолог, прежде всего, работает над болезнью пациента, а также над болезнями общества и людей в целом. Конечно, некоторое время это необходимо; если человек болен, а доктор собирается исцелить его, то доктор должен сконцентрироваться на его боли. Но иногда мне доводилось видеть, как это приводит к тому, что у таких людей развивается способность негативно судить о других и о себе. Еще может возникнуть тенденция: смотреть на различия между людьми как на болезни. Вместо того чтобы позволить человеческой жизни принимать различные формы и проявления, у психотерапии есть тенденция навешивать на одних ярлыки «здоровых», а на остальных - «больных». И когда человек продолжает проходить курс терапии, весь мир может стать ареной для его невроза, где каждый воспринимается как человек с отклонениями.

Даже если это и правда, это выходит за рамки обсуждения. Неврозы и болезни - это лишь малая часть проявления потенциальных способностей человека. В каждом из нас есть и всегда будет боль и страдание, но все же в то же время в нас существует состояние просветления. Более того, когда человек не имеет возможность взглянуть на все с точки зрения Учения, что все - иллюзия, он верит, что его восприятие своей собственной болезни и болезни других - это вещь реальная и конкретная. Иногда люди очень привязываются к своей боли и становятся профессиональными обвинителями. Они все лучше и лучше понимают, кто причиняет страдание, но при этом это практически не сказывается на их поведении. Одной из опасностей психотерапии является то, что она может развить способности человека к разделению себя, к двойственному видению, к модели субъект–обьект, добро–зло, правильное–неправильное отношение. Однако я вовсе не виню психотерапию, поскольку в целом природа человека имеет такую тенденцию и многие практикующие склонны к подобному проявлению без всякой психотерапии.

Конечно же, и «практики», и «пациенты» в равной мере могут обуславливаться своей прошлой кармой. Могу привести весьма распространенный пример. У меня есть ученица, много лет следующая Учению, весьма усердная в практике. Когда она была маленькой, ее отец умер, и ее воспитывала мать, которой приходилось работать. Теперь она взрослая, и у нее много романов: поскольку она привлекательна, мужчин влечет к ней. Прошло много лет, ей уже за сорок. И многие годы она говорила мне, что ее заветное желание - прочные, длительные отношения с любимым человеком и возможность иметь детей.

Однако она недвусмысленно дала мне понять, что со смерти отца, когда она была совсем маленькой, ей никогда не удавалось осуществить это желание, поскольку она не может доверять с тех пор мужчинам. Вот что она мне рассказала. Она никогда не проходила курс психотерапии, и, собственно говоря, ей была чужда подобная идея. Теперь она стала старше, и определенно решила для себя, что все ее романы кончатся скверно и лучше для нее оставаться одной до конца своих дней. Ничего плохого в том, чтобы оставаться одной, конечно же, нет, если таково Ваше подлинное желание. Но здесь мы говорим о человеке, который полностью обусловлен своим прошлым, причем она осознает, что обусловлена своим прошлым, и, в конце концов, предпочла принять свое состояние как «реальное» и «неизбежное». Но как бы трудно ни было, практик всегда должен стремиться к тому, чтобы открыть абсолютную нереальность всего: мыслей, чувств, прошлых событий. И таким способом учатся освобождаться от иллюзии реального и конкретного ума, которая всегда является препятствием на пути практика.

В учении Дзогчен стараются снова и снова посмотреть на себя в «зеркало», увидеть свои способности и свои слабости и ищут способ освободиться с помощью того метода, который подходит к данным, конкретным условиям самого практика. Это могут быть методы в Дхарме и методы вне Дхармы, но всегда следует помнить, что метод вторичен по отношению к цели - войти и покоиться в состоянии созерцания.

В связи с этим позволю себе упомянуть об одном из самых значительных различий между воззрением традиционной психотерапии и буддизма в целом. В психотерапии у эго есть функция, и, когда эго работает «нормально», оно необходимо для жизнедеятельности и благополучия человека. А в Дхарме все практики и философия нацелены на растворение эго. Главное препятствие состоянию созерцания и просветлению - это эго. Это та сила, которая создает иллюзию разделения на субъект и объект и скрывает подлинное единство всей природы. (Какой–то психотерапевт–буддист сказал, что для того, чтобы отбросить свое эго, нужно сначала укрепить его, создать полноценное, здоровое эго. Сначала нужно обладать чем–то конкретным и явно обозначенным, а потом уже можно принять идею о том, что это можно отбросить. Вполне возможно).

Однако я вовсе не собираюсь здесь сравнивать психологию и буддизм. Это может привести к бесконечным дискуссиям, и это отдельная серьезная тема. Я просто хочу обратить внимание на некоторые вещи, чтобы Вы стали лучше понимать, чтобы Вы задумались об уникальности психологии и буддизма. Насколько мне известно, психология и психотерапия могут быть весьма полезны, в зависимости от обстоятельств. Вполне возможно, что для людей с серьезными эмоциональными проблемами необходима психотерапия, прежде чем у них появится достаточно осознавания, чтобы начать или даже что–бы продолжить занятия медитацией. Возможно, терапия необходима и для устранения дисбаланса энергии, связанного с серьезными и глубоко скрытыми эмоциональными проблемами. В этом смысле для некоторых терапия может являться практикой предварительного очищения, чтобы стать на путь Дхармы. Впрочем, этот вывод я делаю из того, что другие рассказывали мне о своих личных переживаниях. Мне трудно судить, поскольку у меня нет личного опыта - я не проходил никакую психотерапию и, по всей вероятности, никогда не буду проходить.

Я слышал, часто задают вопрос: но разве люди в современном мире не отличаются от тибетцев? Может, современным людям нужна психология, а тибетцы попроще, им она не нужна. Я думаю, что по этому поводу можно легко написать целые тома сочинений. Но в данный момент я упомяну лишь некоторые вещи. У меня такое чувство, что люди везде на самом деле, по сути, в основе своей одни и те же, но, конечно же, они обусловлены разными вещами. Тибетцы, выросшие на Западе, будут думать и действовать так же, как любой житель Запада. И противоположное тоже верно. В древнем Тибете большинство людей были бедными и неграмотными, и лишь немногие имели образование и знание. Все они жили в нетехнологическом мире, в котором они разработали религию, нацеленную на то, чтобы вывести человека из бесконечного цикла боли и страдания, какой они воспринимали свою жизнь. В отличие от иудео–христианской традиции, эта религия не основывалась на вере в «Бога», но на божественном потенциале каждого человека. С этим верованием сосуществовала вера в различных духов и защитников, относящаяся к элементам природы и к Земле. Эту религию легко можно разделить на две категории. Первый аспект этой религии основан на «веровании», на поклонении и простой молитве для необразованных людей. Другой аспект религии - более сложная философия и ряд методов и путей, требующих значительного развития умственных способностей. Такой аспект подходил нескольким людям, настолько развившим свое мышление, что они могли работать непосредственно с самим умом. Вероятно, поскольку Тибет не был технологически развитой страной, никогда не возникало иллюзий по поводу того, что человек способен подчинить себе элементы или покорить космос. Всякая духовная активность, как у образованных, так и у необразованных, была нацелена на воссоединение человека с космосом и на работу с этими силами.

В новейшей истории западный мир стал развивать науку и технологию, и отсюда возникла вера в превосходство человеческого ума. С развитием технологии, освободившей людей от ручного труда, пришло повсеместное общее образование. Теперь массы могли читать и писать, и у множества людей даже усложнился процесс мышления. При этом люди стали больше размышлять самостоятельно - так бывает со всеми образованными людьми, но в каком–то смысле эти их размышления являлись последствием жизни в мире науки и технологии. Что и привело к развитию науки об уме - психологиии науки об обществе - социологии. Современный человек верит в то, что все на свете можно понять и всего достичь; в конечном счете, он контролируется своим умом. В какой–то момент стало очевидным, что все духовные верования устарели. В самом деле, было доказано, что духовное не существует. По этой причине современная наука практически не создала никаких методов для того, чтобы выйти за пределы ума, за пределы добра и зла. Вместо этого она разработала методы, основанные на суждении и анализе [в самом деле, ранняя психотерапия, созданная Фрейдом, как все мы знаем, даже имела название «психоанализ»]. Таким образом, и психология, и социология являются очень важными инструментами для обнаружения причин и следствий в этом новом, сложном, современном мире. Для таких людей, как мы, живущих в современном мире, вполне возможно использовать психологию и социологию как помощников, чтобы полностью понять себя и окружение, но при этом, не путая и не смешивая их с Учением.

Есть существенные различия между западными людьми и теми, что выросли в менее развитых странах, например, в Тибете. Прежде всего, замечу, что западные люди, выросшие в мире скоростей, среди разнообразных стимулов и удовольствий, не способны долго удерживать свое внимание ни на чем. Они вообще, как мне видится, ищут всегда возможности мгновенно добиться потрясающего результата. А если это не удается, они тотчас начинают жаловаться или переключаются на что–то другое. Часто им хочется, чтобы результат пришел к ним извне, чтобы Мастер им помог, показал им, исцелил их и одним щелчком пальцев сделал их просветленными. В этом смысле, я думаю, что таким людям гораздо легче принять многие современные методы психотерапии, поскольку при этом они смогут оставаться гораздо более пассивными, а врач часами будет заниматься только их проблемами. (Есть и другие виды терапии, когда с помощью мгновенных вспышек эмоций удовлетворяется тяга пациента к переменам, к движению, вне зависимости от того, можно или нет сохранить надолго такое состояние). Такая терапия сильно отличается от пути Дзогчен, когда реализация основана, прежде всего, на личной практике, которую выполняют в одиночестве - в повседневной жизни или в ретрите. Более того, хотя для меня совершенно ясно, что человек в любой момент может стать реализованным, если только он сумеет пробудиться в своей сущностной просветленной природе, но обычно это не происходит. Люди должны посвятить годы и годы тому, чтобы понемногу очиститься от слоев негативной кармы и омрачений. Как я много раз говорил, большинство из тех, кто обрел реализацию в Тибете, провели свою жизнь в практике и медитации, часто в затворе в горах. Хотя в Дзогчен нет необходимости проводить жизнь в ретрите, все равно для того, чтобы получить результат, надо посвятить свою жизнь практике.

В конце концов, человека очень трудно фундаментально изменить любым методом. А карма по своей природе немного похожа на клей, ее цель - оставаться приклеенной к коже человека. Иногда я думаю, достаточно ли у многих жителей Запада зрелости и целенаправленности, чтобы следовать пути так долго и упорно, как необходимо для получения серьезного результата. Что может произойти с тем, кто смешивает Учения с психотерапией, и затем учит этому других? Какие проблемы могут возникнуть у него с Дхармапалами? Трудно сказать конкретно. Но лучше всего рассматривать это вот в каком плане: что происходит, когда учат тому, что ложно, а потом от таких учителей это распространяется к другим людям и может даже передаваться поколениями. Это значит, что один человек стал причиной непонимания многих людей, и, возможно, на долгий срок. Один человек стал причиной того, что страдание других продлилось. Это тяжелая карма. Повторю снова: это вовсе не означает, что нельзя в своей личной жизни использовать психотерапию. Можно, но нужно знать о существенном различии между психотерапией и Учением Дзогчен. На пути Дзогчен можно использовать все и вся, чтобы содействовать своей реализации. Но не надо путать - это вовсе не означает, что Учению Дзогчен нужна психотерапия, и только с ней Учение обретет полноту. Напротив, в жизни нет ничего такого, что Дзогчен отрицает, или принимает. В Дзогчен все становится путем созерцания.

Теперь, как мне представляется, несмотря на все вышесказанное, найдутся те, кто прочтут эту статью и подумают с радостью: «А, ясно. Даже хотя он напрямую не говорит об этом, Норбу Ринпоче на самом деле против психотерапии. Я всегда ненавидел психотерапию. Теперь я получил подтверждение. А те в Общине, кто занимается психотерапией, наконец, получили по–полной». Конечно, я так не говорю. И те, кто «против» психотерапии должны осознавать, почему они против нее. В Дзогчен нет ничего такого, чтобы быть «за» или «против», и если человек обнаружил, что рьяно отвергает то или другое, ему нужно осознать, что и это тоже форма гнева, а корень гнева - это привязанность. Те в Общине, кто решили, что ненавидят психотерапию, должны спросить себя, к чему они привязаны, что боятся потерять? Возможно, они и есть те самые люди, которые получат наибольшую пользу от сеансов психотерапии.

Таким способом работают над собой на пути Дзогчен. Это требует невероятной ответственности перед собой и осознанности, потому что Дзогчен - это путь свободы. Однако свобода - это вовсе не лицензия на то, чтобы разрушать. И в свободе есть свой порядок. Когда человек действительно глубоко развил внутреннюю свободу, то у него автоматически возникает уважение к цельности всего сущего. Дзогчен считают высочайшим учением именно потому, что это учение предлагает глубочайшие техники реализации без утайки. Однако когда бриллиант попадает в руки слепца или глупца, ценности он не имеет. Дзогчен требует, чтобы тот, кто принимает это необъятное знание, обладал достаточно высоким уровнем для того, чтобы понимать ценность предложенного ему и чтобы он мог справиться с той подлинной свободой, которую это знание подразумевает. Эта свобода означает, что у человека есть власть делать все: реализоваться и помочь другим сделать то же или же разрушить себя, своего учителя и само Учение.

Используя все, чтобы развить свою осознанность и уменьшить препятствия от негативной кармы, надо всегда поддерживать уникальное единство той драгоценности, которой являются Учения. И если мы не защитим Учения как единое целое, что мы сможем тогда предложить нашим детям и детям наших детей? Какая потрясающая возможность достижения реализации исчезнет с лица Земли!

Печатается по: Buddhism and Psychologyby Chogyal Namkhai Norbu, Shang Shung Edizioni.

Перевод: Юрий Невзгода.

Буддизм и психология

Я хочу немного поговорить о смешении Буддизма и психологии, и также немного о психологии практикующих в нашей Общине. Многие люди, когда они слышат мои разговоры на эту тему, сразу думают: «О, я знаю кому в действительности он говорит! Он говорит о той женщине или о том мужчине...» Таким образом, они вообще избегают восприятия моих слов сердцем. Девяносто девять процентов времени, когда вы думаете, что я говорю о ком-то другом, в действительности, я говорю о вас. Это защита вашего эго, всегда избегающего правды о вас самих, так что эго никогда не повреждается. Я видел много практикующих, которые провели годы в Общине, успешно избегая реально смотреть на самих себя. И, я уверен, даже когда я пишу эти слова, многие из вас уже прочитали их и сказали себе: «О, это не обо мне, это Римпоче говорит о нём». Хорошая практика осознавания, которую люди должны делать, состоит в том, что как только ум перескакивает на некоторую критику другого человека, следует сразу же развернуться и отнести это суждение к самому себе. Вместо продолжения своих негативных оценок, вы могли бы действительно развить немного осознавания. Это одно из значений использования символа зеркала.

В нашей общине существует тенденция образовывать отношения только с мастером. Они стремятся быть вокруг меня, но продолжают демонстрировать нечто вроде подозрительности в отношении других практикующих, воспринимая их немного как «врагов». Многие из вас возможно подумают, что вы не таковы и, например, ваш ум возможно составляет список всех друзей из общины. Я бы хотел, чтобы вы выбрали время, чтобы долго и внимательно посмотреть на самих себя. Эта установка является очень тонкой вещью, которая прячется в маленьком углу вашего существования. Это означает, что когда лама уходит, людям очень трудно действительно работать вместе без конфликтов, потому, что фактически они скрыто не доверяют другим практикующим. Это было всегда, но они не осознавали этого. Эти глубокие скрытые чувства образуют зависть и гнев. Если бы люди действительно присутствовали в состоянии зеркала, они бы заметили это в самих себе и распознали бы это как препятствие для их личного развития и для развития общины.

Существует поверие, которое я недавно услышал, и которое показалось мне очень интересным. Оно звучит так: «Вы лучше всего учите других тому, чему вам самим больше всего нужно учиться». Лучший способ действительно научиться чему-то - это учить кого-то другого. И очень часто то, чему вы собираетесь учить, или о чём говорить, является той вещью, которой вам самим нужно учиться. К сожалению, большинство учителей, также как и большинство людей, используют эту возможность быть учителем для того, чтобы отделить себя от других и надеть маску знания, и тогда они не могут больше учиться чему-либо из этой ситуации, но могут лишь чувствовать превосходство. Но если вы осознаёте, вы можете использовать возможность учить по-другому, чтобы заметить, что вы должны развивать и чтобы делать это. Я помню, когда я впервые начал преподавать Дзогчен, как я удивился, когда обнаружил, что учение помогает убедительно напоминать мне интегрировать мою практику в повседневную жизнь. Это другой пример смотрения в зеркало.В общине иногда случается, что чем дольше люди изучают Дзогчен, тем больше они чувствуют способность оценивать окружающих. В действительности, может быть происходит так, что первый год или первые два года они чувствуют себя немного пробуждёнными учением и возможно в них происходят небольшие изменения. Но сразу после этого они принимают Дзогчен как новую броню, отвердевают и продолжают критиковать, осуждать или учить других, как следует жить. Тогда, фактически, они остаются незатронутыми учением, и их жизнь настолько бесполезная, как если бы они никогда не встречались с дхармой. Конечно в критицизме нет ничего плохого, если он по-настоящему позитивен и полезен. Но иногда, когда собираются вместе члены общины, они выглядят, как пучок своенравных старых мужчин и женщин, жалующихся на жизнь и друг другу. И это люди на пути к реализации!

Я часто видел так много практикующих, которые грязно критиковали других, часто даже не присутствующих. Практикующий должен пытаться осознавать свои действия всё время, только таким образом всё может быть использовано для его развития. Он должен осознавать реальное содержание своего жестокого критицизма других или своего сарказма, или своего собственного гнева, так как, если он хочет развивать свой гнев, он может развивать свою поддержку для критики и сарказма. Однако, если он хочет уменьшить свой гнев, он должен использовать своё желание критиковать, как возможность взглянуть в зеркале на самого себя и распознать, как работает его гнев. В этот момент он должен почувствовать гнев как свой собственный и расслабиться в этом чувстве, не ловиться в него и не отвергать его, и не бежать от гнева через проецирование его на другого человека. Это один из путей, каким человек должен непрерывно работать с самим собой в Дзогчене. Без этого постоянного рефлексирования почти невозможно уменьшить причины кармы.

Иногда кажется, что члены общины подобны группе детей, ползающих вокруг в попытках быть первыми. Повторяя, что они думают то же, что я думаю, они хотят получить что-то вроде награды от меня за то, что являются хорошими детьми. Если это имеет место, то никто из нашей общины не сможет вообще развить ту индивидуальную смелость, которая необходима, чтобы стать реальным практикующим. В конечном счёте на пути к реализации вы должны остаться в одиночестве с самим собой. Я часто вспоминаю историю о стае гусей, летящих на юг. Ведущий гусь заметил группу охотников далеко впереди и тихо сказал гусю слева: «Шшш!...Соблюдай тишину и передай дальше». Вместо того, чтобы тихонько передать эту фразу следующему, гусь начал кричать: «Держитесь тихо и передайте дальше!» И следующий гусь делал тоже самое, и следующий, и следующий, пока все гуси не стали кричать во всю глотку: «Держись тихо!» И конечно, охотники увидели их и перестреляли всех. Существуют отношения между учителем и учеником, когда учитель должен иногда критиковать ученика, чтобы помочь ему учиться. Если бы этого не было, то не было бы потребности иметь учителя, и мы могли бы реализоваться без всякой помощи. Недавно у меня был опыт с несколькими людьми в различных местах Общины, когда я немного покритиковал ученика, и ученик вернулся ко мне и сказал: «Я посмотрел в зеркало, но моё лицо чистое». Это было немного печальным для меня потому, что эго таких людей стало настолько сильным, что они никогда не позволят словам человека, которого они рассматривают как своего мастера, проникнуть внутрь. Если вы действительно хотите развиваться на этом пути, вы должны стремиться найти малейшую правду в том, что сказал мастер, и затем работать с этой правдой с тем, чтобы уменьшить могущество эго. Если я говорю кому-то, что он делает что-то неправильно, это означает много вещей, но это конечно не возможность для людей вскочить и начать немедленно подражать мне подобно роботу и в то же время пометить этого человека, о котором я говорил, как плохого. Как я уже сказал, практикующие должны быть смелыми и также творческими. Робот никогда не делает что-нибудь неправильно, и поэтому он никогда не рискует попасть под гнев учителя. Однако, он никогда не сможет стать реализованным. Если я исправляю кого-то в Общине, то это моя функция как мастера. Здесь не подразумеваются суждения подобные тому, что этот человек плохой или хороший.

Если вы хотите учить или передавать Дзогчен, вы должны уважать его характер, правила, методы и точку зрения. Всё это имеет основу в истории и традиции. Если вы хотите учить и практиковать психотерапию, вы должны, делая всё что в ваших силах, освоить самые глубокие и обоснованные методы, доступные для передачи и помощи людям. Или, конечно, вы могли бы создать вашу собственную систему. Однако, корни терапии и учения совершенно различны. Они оба имеют функции, но функции не одни и те же. Следовательно, нельзя взаимозаменять их подобно тому, как при готовке пищи все без разбору сваливается в одну кастрюлю: немного терапии, немного учения, поставить на огонь, перемешать и кормить этим людей, как будто это является одним блюдом. На этом пути они оба потеряют свои питательные свойства, и конечно у всех приглашённых гостей будет расстройство желудка. Почему? Потому, что вы не уважали основные свойства используемых ингредиентов. Если вы хотите извлечь реальную ценность из учения, вы должны принять его целиком. И, как мне кажется, если вы хотите извлечь реальную ценность из психотерапии, вы должны вступить в некоторый реальный процесс в глубине своего сердца, ведущий к её целям.

Я вообще не против психотерапии. Она может приносить реальную пользу. Однако, она подобна современной медицине (я вообще не против медицины, как вы все знаете, и считаю, что мы должны использовать всё, что доступно в современном мире, но видеть это таким, каково оно есть). Психотерапия подобна таблетке или лекарству для специфической болезни, но как и медицина она не может лечить душу. Она может лечить только локальные заболевания. Люди должны обращаться к ней, когда они в этом нуждаются, и если они действительно нуждаются. Для меня идея, распространённая на Западе, что психотерапия предназначена для каждого, является неправильной. Это всё равно, что подвергать каждого химиотерапии, есть ли у него рак или нет. И если у вас есть рак, вы должны попытаться найти действительно квалифицированного врача. То же приложимо и к терапии.

Я не согласен с идеей, которая часто встречается, что каждый может стать терапевтом. Я чувствую, что даже в психотерапии, вы должны быть высоко образованными и стараться работать на некоторых реально обоснованных основаниях. В противном случае вы принесете больше вреда, чем пользы для человека и создадите много путаницы в его уме. Это не означает, что только самые традиционные школы обязательно правильны и полезны. Некоторые очень нетрадиционные подходы также могут оказаться хорошими. Однако, кажется невозможным, чтобы один человек мог изучать человеческую психику один или два года, или даже четыре года, как часто случается на Западе, и затем открыть магазин по помощи людям, беря немножко из одной школы, немножко из другой. Психотерапевты должны быть очень серьёзны в отношении своей работы, поскольку они обращаются с глубинами бытия другого человека.

Но психотерапия и дхарма имеют не одинаковую цель и неодинаковый путь. Занятия одним могут помогать другому подобно тому как всё положительное, что вы делаете, будет в общем усиливать другие грани вашей жизни. Цель психотерапии в основном улучшить способности человека функционировать на земле как таковой и на протяжении своей жизни: помочь человеку в его работе, в отношениях с его детьми, в других взаимоотношениях и в целом очистить взаимоотношения человека с его семьёй, матерью и отцом. Дхарма же для вашей окончательной реализации, навсегда, на все ваши жизни. Она касается очищения всей вашей духовной кармы не только на протяжении этой жизни и не только в связи с первоначальной психологической ситуацией отношений с матерью и отцом. Это практика, выходящая за пределы психологии. Что находится за пределами психологии? Состояние созерцания. Входя в созерцание, мы входим в универсальную реальность за пределами сансары. В этом состоянии становится неважным цикл надежд и страхов человеческой жизни по сравнению с блаженством и безвременным простором реальности. Так что дхарма предназначена, чтобы помочь индивидууму выйти за пределы сансары. Тогда как терапия, чтобы помочь человеку функционировать лучше в сансаре. И смешивать эти два принципа подразумевает, что дхарме не хватает методов, чтобы реально помочь человеку. Это как если бы вы могли сказать, что дхарме нужны некоторые улучшения, так, что если я добавлю немного психотерапии к ней, она действительно станет чем-то могущественным. Однако, дхарма является целостным путём.

Учения продолжались на протяжении тысячи лет и передавались точным образом, который никогда не изменялся. Когда ещё не было психотерапии, например, учения всё же помогали людям достичь просветления и реализовать радужное тело. Психотерапия является сравнительно новым изобретением для человечества. Сейчас существуют сотни различных видов терапии и каждый день прорастают ещё новые побеги. Как мне кажется, каждый день также и умирают несколько типов терапии. Если бы мы позволили учению идти подобным образом, смешиваясь и меняясь каждый день, за сто лет учение было бы целиком разбавленным, и теперь люди не смогли бы найти реальную сущность дхармы. Тогда бы и дхарма тоже ушла. Я много раз говорил, что учение должно практиковаться точным образом. Это не означает, что поскольку западные люди более знакомы с психотерапией, они должны больше изучать дхарму психологически или каким-то образом смешанной с психотерапией. Это всё равно, что сказать человеку, который хочет научиться летать: «О, ты знаешь как ходить пешком. Так что, если я покажу тебе ещё немного примеров ходьбы пешком, то ты сможешь понять, как летать». Это очевидно абсурдно, и таким образом никогда не оторваться от земли.

Сегодня много людей в психологии начинают говорить, что пять семейств будд связаны с блокированием пяти негативных эмоций. Следовательно, они чувствуют, что они могут каким-то образом использовать психологию для работы с формами божеств. Прежде всего, совершенно ясно, что в буддизме не существует термин «эмоциональный блок». Это термин, изобретённый в психологии. Во-вторых, как мы знаем, нет таких вещей, как духи или божества в психологии (фактически, я считаю, что многие небуддийские психологи были-бы очень огорчены идеей связывания этих двух, так как они рассматривают психологию как науку, а буддизм как религию). В различных тантрах даны точные способы работы с пятью семействами с точными методами и описаниями. Эти вещи не являются чем-то, что можно изобрести или изменить в любой момент как создание нового гибрида психологии и буддизма.

Люди должны всегда помнить, что существует разница в точке зрения Дзогчена и терапии. Фокус Дзогчена делается на сущностной просветлённой природе человека, которая каким-то образом затемняется от него самого, и которую он должен снова раскрыть. В просветлённом состоянии, состоянии созерцания, которое мы пытаемся вспомнить и оставаться в нём, нет разницы между добром и злом, болью или удовольствием. Все вещи являются просто формами существования, примером нашей сущностной способности проявляться. Как зеркало, чья природа состоит в отражении всего без оценки, различия в форме являются точно такими же. Это не фантазия или идиллический мир, но действительная природа реальности. Если человек имеет некоторый опыт состояния созерцания, он быстро поймёт, что я говорю, для самого себя. Поэтому, это не просто оборот речи, сказать, что все мы являемся буддами, просветлёнными существами. Мы таковы, мы просто потеряли наше присутствие в этом знании.

Хотя и очень трудно обобщать, это кажется очень отличающимся от точки зрения психологии. Главный акцент в психологической работе делается на болезни пациента и на человеческих общественных болезнях вообще. Это конечно необходимо на время. Если человек болен, и доктор собирается помочь вылечить эту болезнь, он должен делать акцент на боли. Но иногда, как я наблюдал, это ведёт людей к развитию их способности оценивать других и самих себя негативным образом. Может возникнуть тенденция смотреть на различия между людьми как на болезни. Вместо того, чтобы позволять человеческой жизни иметь множество различных проявлений и форм, у психотерапии есть тенденция считать один тип в качестве здорового, а остальные в качестве нездоровых. Если человек застревает в психотерапии, весь мир для него может стать сценой невроза, а каждый человек будет восприниматься как тем или иным образом больной.

Даже если бы это было верно, еще не пора ставить точку. Неврозы и болезни только маленькая часть потенциальный проявлений человеческого бытия. В каждом из нас существует и всегда будет существовать болезнь и страдание, тем не менее в то же время существует и состояние просветления. Более того без точки зрения учений, которые показали, что всё является иллюзией, люди часто верят, что их восприятие собственных и чужих болезней является реальным и конкретным. Иногда люди могут стать очень привязанными к своей боли или стать мастерами в обвинениях, зная всё лучше и лучше, кто вызывает эти страдания. Таким образом демонстрируя мало реальных изменений в своих действиях. Одна из опасностей психотерапии в том, что она может развивать человеческую способность отделять самих себя и видеть вещи дуалистически: субъект-объект, хорошее-плохое, правильное-неправильное. Однако, я не обвиняю психотерапию вообще, так как природа человека в целом имеет эти тенденции, и многие практикующие продолжают проявлять эти вещи без помощи какой-нибудь психотерапии.

Конечно, и пациенты и практикующие одинаково способны быть обусловленными их прошлой кармой. Я могу дать небольшой пример, который фактически очень распространён. У меня была ученица, следовавшая учению много лет и бывшая очень старательным практиком. В ранний период её жизни отец умер и оставил её на руках у работающей матери. Во взрослом возрасте у неё было много взаимоотношений, и, так как она была привлекательна, мужчины к ней легко притягивались. Прошло много лет, и сейчас ей сорок. Многие годы она говорила мне много раз, что её сердце хочет длительных любовных отношений и возможно детей. Однако, она также сказала мне совершенно ясно, что после того, как её отец умер, когда она была маленькой, она никогда не была способна на это, так как не могла в действительности доверять мужчинам. Это она сказала мне сама. Она никогда не была в терапии и фактически была совершенно против этой идеи. Теперь, когда она стала старше, она определённо решила, что все её взаимоотношения будут заканчиваться плохо, и что лучше всего оставаться одинокой остаток жизни. Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы оставаться в одиночестве, если это ваше настоящее желание, но здесь мы говорим о человеке, который целиком обусловлен своим прошлым и осознаёт, что она обусловлена, и в конце концов выбрала принять свою обусловленность за реальное и неизбежное. Каким бы трудным не было, практикующий всегда должен пытаться открыть абсолютную нереальность всех вещей: мыслей, чувств, событий прошлого. И таким образом вы учитесь освобождать себя от иллюзий, от реальности и жёсткости ума, которые всегда являются препятствием к развитию на пути.

Но в Дзогчене вы пытаетесь снова взглянуть в зеркало, увидеть свои способности и слабости, и стремитесь освободить себя любым необходимым методом, подходящим для ваших особенных условий. Это могут быть методы дхармы или не дхармы, но всегда нужно помнить, что метод вторичен по отношению к цели вступления в и пребывания в состоянии созерцания.

Это подводит меня к упоминанию об одном из величайших различий между точками зрения традиционной терапии и буддизма в целом. В психотерапии эго рассматривается, как имеющее функцию, и, когда оно действует здоровым образом, является необходимым для процветания и жизни человеческих существ. Все практики и философия в дхарме направлены на растворение эго. Эго является главным препятствием к состояния созерцания и просветления. Это сила, создающая иллюзию отдельности субъекта и объекта и скрывающая реальное единство всей природы. (Некоторые буддийские психотерапевты могли бы сказать, что для того, чтобы отказаться от эго, нужно сперва работать для усиления и создания здорового эго. Нужно иметь нечто прочное и ясно определённое прежде, чем вы сможете принять его отвержение. Это вполне справедливо.)

Однако, в действительности, я не намерен проводить сравнение между психологией и буддизмом. Для этого потребовались бы бесконечные обсуждения и это в действительности другая и трудная тема. Я только хочу отметить очень немного вещей, помогающих людям понять и поразмышлять над уникальностью этих двух форм. Из того, что я знаю, психология и психотерапия, конечно, могут быть очень полезными в зависимости от обстоятельств. Возможно, что для людей с трудными эмоциональными проблемами терапия необходима или полезна, прежде, чем они вообще смогут иметь присутствие, чтобы начать медитацию или даже, чтобы продолжить медитацию. Возможно также психотерапия необходима для растворения энергетических дисбалансов, которые связаны с глубокими и трудными эмоциональными проблемами. Поэтому для многих людей терапия может быть чем-то вроде предварительных практик очищения для вступления на путь дхармы. Это я могу только предположить из того, что мне рассказали люди о своём личном опыте. Мне трудно судить точно, так как у меня не было прямого опыта какого-либо вида терапии и весьма вероятно не будет.

Я часто слышал, что поднимался вопрос: «Разве не отличаются люди в современном мире? Может быть они нуждаются в психологии, тогда как тибетцы, которые более простой народ не нуждаются в ней?» Я думаю, что можно написать тома по этой теме. В настоящее время я просто упомянул бы несколько вещей. Я чувствую, что человеческие существа повсюду действительно в сущности глубоко одни и те же. Но конечно, они обусловлены разными вещами. Тибетцы, которые выросли на Западе, будут действовать и думать как западные люди, и обратное тоже верно. В древнем Тибете большинство людей были бедными и безграмотными, и очень немногие люди были образованными и обладали знаниями. Они жили в нетехнологическом мире, и вне его они развили религию, задача которой была вывести индивидуума из бесконечного цикла боли и страданий, которым, как они считали, является жизнь. В отличие от иудео-христианской традиции эта религия не была основана на вере в Бога, но на вере в божественный потенциал каждого человеческого существа. Рядом с этим была вера в различных защитников и духов, связанных с природными элементами и землёй. Эта религия может быть очень просто разделена на две категории. Первый аспект религии основан на вере, преданности и простых молитвах для необразованных людей. Вторая часть этой религии содержит более сложную философию и серию методов и путей, которые требуют большее развитие умственных способностей. Это для немногих индивидуумов, которые развили свой ум в достаточной степени, чтобы суметь работать с умом прямо. Возможно, именно потому, что тибетцы не развивались по технологическому пути, у них никогда не было иллюзии, что человек мог бы доминировать над элементами или над космосом. Вся духовность для образованных или для необразованных людей была нацелена на новое единение индивидуума с космосом и работу с этими силами. Недавно в истории западный мир начал развиваться по научному технологическому пути, и отсюда пришла вера в главенство причин и следствий в этом новом сложном современном мире. Для людей подобных нам, кто живёт в современном мире, возможно использовать психологию и социологию, чтобы помочь нашему общему пониманию себя и окружающей среды, не путая или смешивая это с учениями.

Существует явная большая разница между западными людьми и людьми, которые живут и выросли в менее образованных странах наподобие Тибета. Я прежде всего заметил, что западные люди, брошенные в высокоскоростной мир множащегося удовлетворения, по-видимому, имеют очень короткие промежутки внимания. Они, кажется, в целом стремятся к некоторому потрясающему результату немедленно, и если они его не получают, то быстро обижаются или переключаются на другие вещи. Часто они хотят, чтобы результат пришёл извне. Они хотят, чтобы мастер помог, показал им, исцелил их и, в сущности, сделал их просветлёнными щелчком пальцев. Поэтому я думаю, что людям гораздо легче принять многих современных терапевтов, потому что условия позволяют им быть гораздо более пассивными, когда доктор посвящает им регулярно свои часы для их пользы.(Также существуют другие типы терапии, основанные на достижении быстрого эмоционального освобождения, которые могут удовлетворить тоску по движению и изменению, можно ли его выдержать или нет). Это совершенно отличается от пути Дзогчена, где вся реализация основана на практике, которую вы выполняете в одиночку в вашей повседневной жизни или в ритрите. Более того, хотя совершенно ясно для меня, что человек в любой момент может стать реализованным, если он просто сможет пробудиться к своей собственной сущностной просветлённой природе, обычно это не происходит. Люди должны посвятить годы и годы, медленно счищая с себя слои помрачений и негативной кармы. Как я уже говорил много раз, большинство людей, достигших реализации в Тибете, провели свои жизни, посвящая их практике и медитации, часто удаляясь в пещеры. Хотя в Дзогчене вы не должны проводить свою жизнь в ритрите, вы должны всё же посвятить жизнь практике ради результатов.

В конце концов очень трудно в сущности изменить человеческие существа любым методом, и природа кармы немного подобна клею. Её цель оставаться прилипшей к человеческой коже. Иногда я удивляюсь, имеют ли западные люди достаточную зрелость и упорство, чтобы следовать по пути достаточно долго и твёрдо, чтобы достичь глубоких результатов. Что может произойти с человеком, если он смешивает учение с психотерапией, и затем учит этому других людей. Какие проблемы этот человек будет иметь с дхармапалами? Об этом трудно судить гарантировано, но лучше всего судить об этом в терминах того, что произойдет, когда он учит чему-то, что является неправильным, и это распространяется к другим людям и может даже остаться другим поколениям. Это означает, что он может стать причиной неправильного понимания многих людей возможно в течении длительного времени. Он может стать причиной продолжения страдания других. Это тяжёлая карма. И снова я повторяю, что это не означает, что вы не можете использовать психотерапию в своей повседневной жизни. Вы можете использовать её, но вы также должны знать существенную разницу между ними двумя. На пути Дзогчена вы должны использовать всё для помощи своей личной реализации, но не путайте, это не означает, что Дзогчену нужна психотерапия для полноты. Напротив, Дзогчен ничего не отвергает или принимает в жизни, но делает все путём созерцания.

Теперь, как мне кажется, несмотря на всё, что я уже сказал, будут некоторые люди, которые прочтут эту статью и радостно подумают: «А, смотрите, несмотря на то, что он не сказал об этом прямо, Норбу Римпоче в действительности против психотерапии. Я всегда не любил психотерапию, и теперь я получил оправдание. Все другие люди в общине, которые занимаются психотерапией, теперь действительно поймут это». Конечно, я не говорил этого, и также люди, которые против психотерапии, должны осознавать, почему они против. В Дзогчене не существует ничего за и против. И если вы обнаружите себя отвергающим нечто, нужно осознавать, что это также является формой гнева, и что корни гнева в привязанности. Люди из общины, которые решили, что они не любят психотерапию, должны спросить себя, к чему они привязаны, что они бояться потерять. Вероятно, это как раз те самые люди, которые получили бы наибольшую пользу от психотерапии.

Это было бы способом работы над собой на пути Дзогчена. Это требует огромной ответственности перед собой и осознавания, потому что Дзогчен является путём освобождения. Однако, свобода не означает лицензию, подобно лицензии разрушить какую-то вещь. В свободе существует также порядок. Когда человек реально развит, глубокая свобода находится внутри него, тогда он автоматически уважает целостность других вещей. Дзогчен считается самым высшим учением как раз потому, что он совершенно открыто предлагает все самые глубокие техники реализации. Однако, алмаз, помещённый на руку слепого или глупого человека, не имеет ценности. Дзогчен требует, чтобы человек, получая это обширное знание, был на достаточно высоком уровне, чтобы знать ценность того, что ему предложено и справляться с реальной свободой, которую это предполагает. Эта свобода подразумевает, что у вас есть сила сделать всё для освобождения себя и помощи другим сделать то же, или же чтобы разрушить себя, своего учителя и сами учения.

Используя всё для развития своего осознавания и для уменьшения препятствий негативной кармы мы должны всегда сохранять уникальное единство драгоценности, которой является учение. Если мы не защитим учение как целое, то что мы можем предложить детям и их детям? Какая огромная возможность реализации исчезнет с земли.

(Печатается по: Buddhism and Psychology
by Chogyal Namkhai Norbu, Shang Shung Edizioni)
Перевод: Юрий Невзгода

вХДДЙЪН Й РУЙИПМПЗЙС: ЙММАЪПТОБС ТЕБМШОПУФШ Й ТЕБМШОЩЕ ЙММАЪЙЙ

оБФБМШС вХДЙМПЧБ

«й РУЙИПМПЗЙС, Й ВХДДЙЪН НЕОСАФ МАДЕК. оП РУЙИПМПЗЙС ТБВПФБЕФ Ч ТБНЛБИ РПЧУЕДОЕЧОПК, ПВХУМПЧМЕООПК ЦЙЪОЙ, Б ВХДДЙЪН РТЕПДПМЕЧБЕФ ДЧПКУФЧЕООПУФШ, РПЛБЪЩЧБС УХЭОПУФШ ХНБ — ЧОЕЧТЕНЕООХА Й ОЕУПЪДБООХА... нПЦОП УЛБЪБФШ, ЮФП РУЙИПМПЗЙС МЙЫШ ДЕМБЕФ ГЕРЙ, ЛПФПТЩЕ ОБУ УЛПЧЩЧБАФ, ЪПМПФЩНЙ, ФПЗДБ ЛБЛ ВХДДЙКУЛБС РТБЛФЙЛБ ПУЧПВПЦДБЕФ ОБУ ПФ ОЙИ.»

мБНБ пМЕ оЙДБМ

ъБ НПЙНЙ РМЕЮБНЙ 5 МЕФ ХЮЕВЩ ОБ ЖБЛХМШФЕФЕ РУЙИПМПЗЙЙ Й РЕДБЗПЗЙЛЙ, ПЛПМП 10 МЕФ ХЮБУФЙС Ч ТБЪМЙЮОЩИ ФТЕОЙОЗБИ МЙЮОПУФОПЗП ТПУФБ Й РПМХЮЕОЙС ЙОДЙЧЙДХБМШОЩИ РУЙИПМПЗЙЮЕУЛЙИ ЛПОУХМШФБГЙК Й ЧУЕЗП ЗПД ВХДДЙКУЛПК РТБЛФЙЛЙ. чЕУШ ЬФПФ ЗПД С РЩФБМБУШ ПРТЕДЕМЙФШ, ЮЕН ДМС НЕОС СЧМСЕФУС ВХДДЙЪН: ЕЭЕ ПДОЙН НЕФПДПН УБНПУПЧЕТЫЕОУФЧПЧБОЙС ЙМЙ РТЙОГЙРЙБМШОП ОПЧЩН ЬФБРПН НПЕЗП ТБЪЧЙФЙС. дБООБС УФБФШС — РМПД НПЙИ ТБЪНЩЫМЕОЙК ОБ ЬФХ ФЕНХ, ПУОПЧБООЩИ ОБ УПВУФЧЕООПН ПРЩФЕ, Б ФБЛЦЕ ТЕЪХМШФБФ ВЕУЕД У РХФЕЫЕУФЧХАЭЙН ХЮЙФЕМЕН бОБФПМЙЕН уПЛПМПЧЩН Й ОЕЛПФПТЩНЙ ДТХЗЙНЙ ДТХЪШСНЙ ЙЪ уБОЗИЙ.

«цЙЪОШ ХДБМБУШ!» — ПВЩЮОП ФБЛ НЩ ДХНБЕН П МАДСИ, ЛПФПТЩЕ, ЛБЪБМПУШ ВЩ, ЙНЕАФ ЧУЕ: ХДБЮОЩК ВТБЛ, ЪДПТПЧЩИ ДЕФЕК, МАВЙНХА ЧЩУПЛППРМБЮЙЧБЕНХА ТБВПФХ, ЛПНЖПТФБВЕМШОЩК ДПН, ПФДЩИ ЪБ ЗТБОЙГЕК... оЕ Л ЬФПНХ МЙ УФТЕНЙФУС РТБЛФЙЮЕУЛЙ ЛБЦДЩК ЮЕМПЧЕЛ ЙЪ ЪБРБДОПЗП НЙТБ, ЕУМЙ ПО ОЕ МХЛБЧЙФ РЕТЕД УБНЙН УПВПК? фБЛЙЕ ЧЕЭЙ НПЗХФ РПДБТЙФШ ОБН НОПЗП ХДПЧПМШУФЧЙС, ЙНЕООП ПОЙ СЧМСАФУС ЛТЙФЕТЙСНЙ УЮБУФШС Ч УПЧТЕНЕООПН ПВЭЕУФЧЕ. йНЕООП РПЬФПНХ ЬФЙ «УФПМРЩ УЮБУФШС» ОБЮЙОБАФ ЫБФБФШУС РПД ХДБТБНЙ ПВЩЮОЩИ ЦЙФЕКУЛЙИ РТПВМЕН — ОБРТСЦЕООЩИ УЕНЕКОЩИ ПФОПЫЕОЙК, ЖЙОБОУПЧЩИ УМПЦОПУФЕК, УФТЕУУПЧ ОБ ТБВПФЕ, — НЩ ОЕЙЪНЕООП ЙУРЩФЩЧБЕН УФТБДБОЙЕ.
пДЙО ЙЪ ЧБТЙБОФПЧ ТЕЫЕОЙС РПДПВОЩИ РТПВМЕН, РПМШЪХАЭЙКУС ОЕНБМПК РПРХМСТОПУФША Ч РПУМЕДОЙЕ ДЕУСФЙМЕФЙС, — ЬФП ЛПОУХМШФБГЙС Х РУЙИПМПЗБ, ЙМЙ РУЙИПФЕТБРЙС. чМБДЕАЭЙЕ ЕА ЧТБЮЕЧБФЕМЙ ДХЫ ДЕКУФЧЙФЕМШОП НПЗХФ РПНПЮШ ЙЪНЕОЙФШ ПФОПЫЕОЙЕ ЮЕМПЧЕЛБ Л УМПЦЙЧЫЕКУС РТПВМЕНОПК УЙФХБГЙЙ ОБ НЕОЕЕ ВПМЕЪОЕООПЕ ЙМЙ ДБЦЕ ЙЪНЕОЙФШ УБНХ УЙФХБГЙА ОБ ВПМЕЕ РПЪЙФЙЧОХА. ьФП ЧПЪНПЦОП ВМБЗПДБТС РТПТБВПФЛЕ ФЕИ РБФФЕТОПЧ Й УФПКЛЙИ ЛПОГЕРГЙК, УХЭЕУФЧХАЭЙИ Ч ОБЫЕН ХНЕ, ЛПФПТЩЕ РТЙФСЗЙЧБАФ ФЕ ЙМЙ ЙОЩЕ РТПВМЕНЩ. оП РТПИПДЙФ ЧТЕНС, Й Ч ОБЫЕК ЦЙЪОЙ НПЦЕФ ЧПЪОЙЛОХФШ ОПЧЩК РПЧПД ДМС ФПЗП, ЮФПВЩ ЮХЧУФЧПЧБФШ УЕВС ОЕУЮБУФОЩН. чЕДШ ОЕМШЪС ОБКФЙ РПУФПСООПЗП УЮБУФШС Ч ФЕИ ОЕРПУФПСООЩИ ЧЕЭБИ, ОБ ЛПФПТЩЕ НЩ ФБЛ РТЙЧЩЮОП ХРПЧБЕН. лПОЕЮОП, НЩ НПЦЕН ВЩФШ ПЮЕОШ УЮБУФМЙЧЩ Ч ДЕОШ ОБЫЕК УЧБДШВЩ, ЙМЙ ЛПЗДБ Х ОБУ ТПЦДБЕФУС ТЕВЕОПЛ, ЙМЙ ЕУМЙ НЩ РПЛХРБЕН ДПН ЙМЙ НБЫЙОХ, ОП ХЦЕ ПЮЕОШ УЛПТП ЬФП УПУФПСОЙЕ РПЛЙДБЕФ ОБУ. й РПФПНХ НЩ УФБЧЙН РЕТЕД УПВПК ЧУЕ ОПЧЩЕ ГЕМЙ, ТЕБМЙЪБГЙС ЛПФПТЩИ, ЛБЛ ОБН ЛБЦЕФУС, РТЙОЕУЕФ УЮБУФШЕ, Й Ч ТЕЪХМШФБФЕ ЧУА ЦЙЪОШ ВЕЗБЕН ЪБ ОЕХМПЧЙНПК УЙОЕК РФЙГЕК.

ч ПФМЙЮЙЕ ПФ РУЙИПМПЗЙЙ, ВХДДЙКУЛБС РТБЛФЙЛБ РТЙЧПДЙФ Л ПВТЕФЕОЙА ОЙЮЕН ОЕ ПВХУМПЧМЕООПЗП РПУФПСООПЗП УЮБУФШС, ЙМЙ Л рТПУЧЕФМЕОЙА. ьФП УПУФПСОЙЕ РТЙУХЭЕ ЧУЕН ОБН ЙЪОБЮБМШОП, ФБЛ ЛБЛ СЧМСЕФУС УБНПК УХФША ОБЫЕЗП ХНБ. йНЕООП РПЬФПНХ НЩ ОЙЛПЗДБ ОЕ ВХДЕН УЮБУФМЙЧЩ «ФБН Й ФПЗДБ», ЕУМЙ ОЕ УЮБУФМЙЧЩ ХЦЕ «ЪДЕУШ Й ФЕРЕТШ». у ЬФПК ФПЮЛЙ ЪТЕОЙС рТПУЧЕФМЕОЙЕ РТЙУХФУФЧХЕФ Ч ЛБЦДПН НЗОПЧЕОЙЙ ЦЙЪОЙ, Й ЧУЕ, ЮФП ОБН ОХЦОП УДЕМБФШ У РПНПЭША ВХДДЙКУЛПК РТБЛФЙЛЙ, — МЙЫШ ПФЛТЩФШУС ЕНХ.

лТПНЕ ФПЗП, Ч РПХЮЕОЙСИ чЕМЙЛПЗП Й бМНБЪОПЗП РХФЙ ГЕМША СЧМСЕФУС ДПУФЙЦЕОЙЕ рТПУЧЕФМЕОЙС ОЕ РТПУФП ДМС ПВТЕФЕОЙС УПВУФЧЕООПЗП УЮБУФШС, ОП ФБЛЦЕ ДМС ВМБЗБ ЧУЕИ ЦЙЧЩИ УХЭЕУФЧ, Й ЬФПФ ОАБОУ Ч ЛПТОЕ НЕОСЕФ НПФЙЧБГЙА ОБЫЕЗП УФТЕНМЕОЙС Л ПВТЕФЕОЙА УЮБУФШС. лПЗДБ НЩ РПОЙНБЕН, ЮФП ОБЫЙ РТПВМЕНЩ ОЕ ХОЙЛБМШОЩ, ЮФП ЕЭЕ ВПМШЫЕ ФТХДОПУФЕК УРМПЫШ Й ТСДПН ЧУФТЕЮБЕФУС Х ДТХЗЙИ МАДЕК Й ЮФП НЩ НБМП ЮЕН НПЦЕН ЙН РПНПЮШ, РПЛБ УБНЙ УФТБДБЕН, НЩ ФЕН УБНЩН РЕТЕОПУЙН ЖПЛХУ ЧОЙНБОЙС У УЕВС ОБ ДТХЗЙИ, РПМХЮБС РТЙ ЬФПН РПТБЪЙФЕМШОЩЕ ТЕЪХМШФБФЩ. чЕДШ ОЙЮЕЗП РПУФПСООПЗП Ч ЬФПН НЙТЕ ОЕФ, Й РТПВМЕНЩ РТЕУМЕДХАФ ОБУ ЗПДБНЙ ФПМШЛП РПФПНХ, ЮФП НЩ УОПЧБ Й УОПЧБ ЛПОГЕОФТЙТХЕНУС ОБ ОЙИ, РП РТЙЧЩЮЛЕ ПФПЦДЕУФЧМСС У ОЙНЙ УЧПА МЙЮОПУФШ. б ЛПЗДБ НЩ ЪБВЩЧБЕН ДХНБФШ П УЧПЙИ ФТХДОПУФСИ, РЩФБСУШ Ч ЬФП ЧТЕНС РПНПЮШ ЛПНХ-ФП ДТХЗПНХ, ПОЙ ЙУЮЕЪБАФ УБНЙ УПВПК.

рЕТЕЦЙЧБЕНБС ОБНЙ РТПВМЕНОБС УЙФХБГЙС, ЧПЪОЙЛОХЧ, ЧПЪНПЦОП, НОПЗП МЕФ ОБЪБД, ФПЗДБ ЦЕ Й ЪБЛПОЮЙМБУШ. нЩ УБНЙ РПУФПСООП ЧПЪЧТБЭБЕНУС Л ОЕК, ФБЛ ЛБЛ ОБЫЕ ЬЗП ЙУРЩФБМП Ч ФПФ НПНЕОФ УЙМШОПЕ РПФТСУЕОЙЕ — ПУЛПТВЙМПУШ, ПВЙДЕМПУШ, ЧПЪОЕОБЧЙДЕМП, ЪБРХФБМПУШ. ьФП РТПЙУИПДЙФ РПФПНХ, ЮФП ПВЩЮОП НЩ ПЭХЭБЕН УЕВС ПФДЕМЕООЩНЙ ПФ ДТХЗЙИ, ЧПУРТЙОЙНБЕН УЕВС ЛБЛ «С», Б ЧУЕ ПУФБМШОПЕ ЛБЛ «ОЕ-С» Й РЩФБЕНУС ЧЩУФТПЙФШ ЛПОФБЛФЩ У ЧОЕЫОЙН НЙТПН — ЮФП-ФП ЪБВТБФШ УЕВЕ, ЮФП-ФП ПФФПМЛОХФШ, Б Л ЮЕНХ-ФП ЧЩТБВПФБФШ ПРТЕДЕМЕООПЕ ПФОПЫЕОЙЕ. йНЕООП ЬФЙ ТЕБЛГЙЙ Й РПТПЦДБАФ ОБЫЙ ЧТЕДОЩЕ РТЙЧЩЮЛЙ ЙМЙ ФЕ ПУОПЧОЩЕ НЕЫБАЭЙЕ ЬНПГЙЙ — ЦБДОПУФШ, ЪМПУФШ Й ЗМХРПУФШ, ЛПФПТЩЕ РТЙЮЙОСАФ ОБН УФПМШЛП УФТБДБОЙС. еУМЙ ЦЕ НЩ ОБЮЙОБЕН ПФОПУЙФШУС Л УЕВЕ НЕОЕЕ МЙЮОПУФОП, УФБТБСУШ ВПМШЫЕ ЪБВПФЙФШУС П УЮБУФШЕ ДТХЗЙИ УХЭЕУФЧ, ФП РПЮЧБ ДМС РПСЧМЕОЙС ФПЗП ЙМЙ ЙОПЗП «СДБ ХНБ», ЛБЛ ВЩМЙ ОБЪЧБОЩ ФТЙ ФЙРБ ТЕБЛГЙК ОБ ЧОЕЫОЙК НЙТ ЕЭЕ ЧП ЧТЕНЕОБ вХДДЩ, ЙУЮЕЪБЕФ УБНБ УПВПК.

ч РУЙИПМПЗЙЙ ФБЛПЗП, ЛБЛ РТБЧЙМП, ОЕ РТПЙУИПДЙФ, РПУЛПМШЛХ ФБН ЙММАЪЙС ЬЗП ЕЭЕ ВПМШЫЕ ХЛТЕРМСЕФУС. «оХЦОП МХЮЫЕ ТБЪПВТБФШУС Ч УЕВЕ, РПМАВЙФШ Й РТЙОСФШ УЕВС, ФПМШЛП ФБЛ НПЦОП РПОСФШ, РПМАВЙФШ Й РТЙОСФШ ДТХЗЙИ», — УПЧЕФХАФ ПВЩЮОП РУЙИПМПЗЙ. оП ЪДЕУШ ФБЛБС НПФЙЧБГЙС — УФБФШ УЮБУФМЙЧЩН, ЮФПВЩ РПМАВЙФШ ДТХЗЙИ, НБМП ТБВПФБЕФ. чЕДШ РМПИП-ФП УЕКЮБУ ЙНЕООП НОЕ, МАВЙНПНХ, ФБЛ РХУФШ ДТХЗЙЕ ЧИПДСФ Ч НПЕ РПМПЦЕОЙЕ Й НЕОС РТЙОЙНБАФ ФБЛЙН, ЛБЛПК С ЕУФШ, Б ОЕ ОБПВПТПФ. дБ Й ЮФП ЪОБЮЙФ «МАВЙФШ ДТХЗЙИ» ЙМЙ ДБЦЕ «МАВЙФШ УЕВС»? ч ЬФПН УПЧЕФЕ НБМП ТЕБМШОПК РТБЛФЙЮЕУЛПК РПМШЪЩ Ч ПФМЙЮЙЕ ПФ ВХДДЙКУЛПЗП «РПНПЗБФШ ДТХЗЙН ОБ ЧУЕИ ФТЕИ ХТПЧОСИ — ОБ ХТПЧОЕ ФЕМБ, ТЕЮЙ Й ХНБ», ЮФП РПДТПВОП ЙЪМПЦЕОП Ч РПХЮЕОЙЙ П ыЕУФЙ РБТБНЙФБИ.

юФП ЦЕ РТПЙУИПДЙФ У МАДШНЙ, ЛПФПТЩЕ ЙЭХФ РПНПЭЙ Х РУЙИПМПЗПЧ? пОЙ НПЗХФ ЗПДБНЙ ИПДЙФШ ОБ ЙИ УЕБОУЩ ЙМЙ ФТЕОЙОЗЙ, ЮФПВЩ ПФТБВПФБФШ ФЕ ЙМЙ ЙОЩЕ РТПВМЕНОЩЕ УЙФХБГЙЙ Й УЧСЪБООЩЕ У ОЙНЙ ОЕЗБФЙЧОЩЕ ЬНПГЙЙ, ЛПМЙЮЕУФЧП ЛПФПТЩИ НПЦЕФ ВЩФШ ВЕУЛПОЕЮОЩН. рТЙЮЕН Л ЛБЦДПК ЙЪ ФБЛЙИ УЙФХБГЙК Ч РУЙИПФЕТБРЙЙ ПФОПУСФУС ПЮЕОШ УЕТШЕЪОП, ЛБЛ ВХДФП ТПЦДБЕНЩЕ ЙНЙ ЬНПГЙЙ Й ЕУФШ УБН ЮЕМПЧЕЛ. фПЗДБ ЛБЛ У ФПЮЛЙ ЪТЕОЙС ВХДДЙЪНБ ПОЙ — МЙЫШ ЧПМОЩ, ЧПЪОЙЛБАЭЙЕ ОБ РПЧЕТИОПУФЙ ПЛЕБОБ ОБЫЕЗП ХНБ, Й РПФПНХ ОЕЮФП ЪЩВЛПЕ Й ОЕТЕБМШОПЕ.

«оЙЮЕЗП УЕВЕ ОЕТЕБМШОПЕ, — НПЦЕФ ЧПУЛМЙЛОХФШ ЮЕМПЧЕЛ, ФПМШЛП ЮФП РЕТЕЦЙЧЫЙК ЧУРЩЫЛХ ЗОЕЧБ ЙМЙ ХЛПМ ТЕЧОПУФЙ, — НПЙ ЬНПГЙЙ ПЮЕОШ ДБЦЕ ТЕБМШОЩ!» оП ЧРПМОЕ ЧЕТПСФОП, ЮФП, ИПФС ЧПЛТХЗ ОЕЗП НЩ НПЦЕН ХЧЙДЕФШ ЗПТХ РЕТЕВЙФПК РПУХДЩ, Б Х ЧЩИПДБ — УПВТБООЩК ЮЕНПДБО ЕЗП ЧФПТПК РПМПЧЙОЛЙ, ПО ВЩМ УПЧЕТЫЕООП УРПЛПЕО ЕЭЕ 5 НЙОХФ ДП ЬФПЗП ЧУРМЕУЛБ Й УЕКЮБУ ФПЦЕ ХЦЕ НПЦЕФ ТБУУХЦДБФШ ИМБДОПЛТПЧОП. «оЕ ОХЦОП УДЕТЦЙЧБФШ УЧПЙ ЬНПГЙЙ, УМЕДХЕФ ЧЩТБЦБФШ ЙИ ОЕЪБНЕДМЙФЕМШОП», — УПЧЕФХЕФ ВПМШЫЙОУФЧП РПРХМСТОЩИ РУЙИПМПЗЙЮЕУЛЙИ ЛОЙЦЕЛ. й НЩ ЮБУФП УМЕДХЕН ЬФПНХ УПЧЕФХ, ЧЩЛТЙЛЙЧБС НОПЦЕУФЧП ПУЛПТВМЕОЙК Ч ПФЧЕФ ОБ ЮШЙ-ФП ОЕРТЙСФОЩЕ УМПЧБ, ВШЕН РПУХДХ ЙМЙ, НПЦЕФ ВЩФШ, ДБЦЕ РПДОЙНБЕН ТХЛХ ОБ ЮЕМПЧЕЛБ, ЛПФПТПЗП ЪБ НЙОХФХ ДП ЬФПЗП МАВЙМЙ ЧУЕК ДХЫПК. оБ НЗОПЧЕОЙЕ ОБН ЛБЦЕФУС, ЮФП ФБЛЙН ПВТБЪПН УЙФХБГЙС ТБЪТСЦБЕФУС Й ЧУЕ ФПМШЛП ЧЩЙЗТЩЧБАФ, ОП, ЛПЗДБ ЙУЮЕЪБЕФ ЬНПГЙС, УФБЧЫБС РТЙЮЙОПК ОБЫЙИ УМПЧ ЙМЙ ДЕКУФЧЙК, ЙИ ТЕЪХМШФБФЩ ЪБУФБЧМСАФ ОБУ РПЦБМЕФШ П УПДЕСООПН. рТЙ ЬФПН ЧОХФТЙ ЪБЮБУФХА ПУФБЕФУС ПУФБЧМЕООПЕ ЬФПК ЬНПГЙЕК ОЕРТЙСФОПЕ ЮХЧУФЧП ЙМЙ ДБЦЕ ЪМПУФШ, ЛПФПТЩЕ НПЗХФ ЕЭЕ ДПМЗП РТЕУМЕДПЧБФШ ОБУ, ПЦЙДБС РПДИПДСЭЕК УЙФХБГЙЙ, ЮФПВЩ ПРСФШ РТПСЧЙФШУС.

йНЕООП РПЬФПНХ ПДЙО ЙЪ РТПУФЕКЫЙИ ВХДДЙКУЛЙИ НЕФПДПЧ Ч ТБВПФЕ У НЕЫБАЭЙНЙ ЬНПГЙСНЙ — ЬФП ЙЪВЕЗБОЙЕ УЙФХБГЙК, Ч ЛПФПТЩИ ПОЙ НПЗХФ ЧПЪОЙЛОХФШ, Й ЪБРТЕФ ОБ ЧЩТБЦЕОЙЕ ЙИ УМПЧПН ЙМЙ ДЕМПН. еУМЙ, ОБРТЙНЕТ, ОБУ ПЮЕОШ ТБЪДТБЦБАФ ТПДЙФЕМЙ, ФП МХЮЫЕ ХЕИБФШ ЙЪ ДПНБ, ЮФПВЩ ПЛПОЮБФЕМШОП ОЕ ЙУРПТФЙФШ УЧПЙ ПФОПЫЕОЙС У ОЙНЙ. й РПФПН, РТЙЕЪЦБС ЙОПЗДБ Л ПФГХ Й НБФЕТЙ Ч ЗПУФЙ, РТПУФП ОБВМАДБФШ ЪБ ФЕН, ЮФП РТПЙУИПДЙФ Ч ОБЫЕН ХНЕ ЧП ЧТЕНС ПВЭЕОЙС У ОЙНЙ, УФБТБСУШ ОЙЛБЛ ОЕ РТПСЧМСФШ УЧПЙ ОЕЗБФЙЧОЩЕ ЬНПГЙЙ. чПЪНПЦОП, ЧОБЮБМЕ НЩ ВХДЕН ЧУРПНЙОБФШ ПВ ЬФПН МЙЫШ РПУМЕ ФПЗП, ЛБЛ Ч ПЮЕТЕДОПК ТБЪ ХЦЕ ЮЕН-ФП ПВЙДЙН УЧПЙИ ТПДЙФЕМЕК, ОП РП НЕТЕ РТБЛФЙЛЙ Ч ЛПОГЕОФТБГЙЙ НПЦОП ОБХЮЙФШУС ПУФБОБЧМЙЧБФШ УЕВС Ч РТПГЕУУЕ ЙМЙ, ЮФП ЕЭЕ РПМЕЪОЕЕ, ЪБ НЗОПЧЕОЙЕ ДП ФПЗП, ЛБЛ ПФЛТЩМЙ ТПФ ЙМЙ ЪБОЕУМЙ ТХЛХ ОБД ПЮЕТЕДОЩН УЕТЧЙЪПН.

лТПНЕ ЬФПЗП, НЩ НПЦЕН ТБЪЧЙЧБФШ РТПФЙЧПРПМПЦОХА НЕЫБАЭЕК ЬНПГЙЙ ФЕОДЕОГЙА, ЛПФПТБС РПУФЕРЕООП ЧЩФЕУОЙФ РПУМЕДОАА ЙЪ ОБЫЕЗП ХНБ. фБЛ, ЧНЕУФП ФПЗП ЮФПВЩ РПУФПСООП ДХНБФШ П ФПН, ЛБЛ НОПЗП УФТБДБОЙК РТЙЮЙОЙМЙ ОБН ОБЫЙ ТПДЙФЕМЙ, НПЦОП ЮБЭЕ ЧУРПНЙОБФШ П ФПН, УЛПМШЛП МАВЧЙ Й ЪБВПФЩ ПОЙ ОБН РПДБТЙМЙ ЪБ ЧУА ОБЫХ ЦЙЪОШ. б ЧНЕУФП ФПЗП, ЮФПВЩ ЛПОГЕОФТЙТПЧБФШУС ОБ ФПН, ЮФП ОБН Ч ОЙИ ОЕ ОТБЧЙФУС, УФБТБФШУС ХЧЙДЕФШ ФЕ ЛБЮЕУФЧБ, ЛПФПТЩН УФПЙФ РПХЮЙФШУС. ьФП ОЕ УМЙЫЛПН УМПЦОПЕ ХРТБЦОЕОЙЕ НПЦЕФ ЛБТДЙОБМШОП ЙЪНЕОЙФШ ОБЫЙ ПФОПЫЕОЙС!

й ОБЛПОЕГ, НЩ НПЦЕН ОБУФПМШЛП ОБХЮЙФШУС ХРТБЧМСФШ УЧПЙНЙ НЕЫБАЭЙНЙ ЬНПГЙСНЙ, ЮФПВЩ «ДБЧБФШ ЧПТХ ЪБИПДЙФШ Ч РХУФПК ДПН». оБ РТБЛФЙЛЕ ЬФП ПЪОБЮБЕФ, ЮФП, ЕУМЙ НЩ РШЕН У ТПДЙФЕМСНЙ ЮБК Й Ч ТБЪЗПЧПТЕ У ОЙНЙ ОБУ ЮФП-ФП УЙМШОП ЪБДЕМП, НЩ ОЕ ПВТБЭБЕН ОБ ЬФП ЧОЙНБОЙС, РТПДПМЦБС ДЕМБФШ ФП, ЮФП ДЕМБМЙ, Й ДБЦЕ РТЕДМПЦЙЧ НБНЕ РПУМЕ ЮБЕРЙФЙС РЕТЕНЩФШ ЧУА РПУХДХ, ЮФПВЩ ЧПЪОЙЛЫЕЕ ТБЪДТБЦЕОЙЕ ОЕ РПМХЮЙМП ОЙ ЛБРМЙ ОБЫЕК ЬОЕТЗЙЙ. й ФПЗДБ, РПУФБЧЙЧ ОБ УХЫЙМЛХ РПУМЕДОАА ЮБЫЛХ, НЩ ЪБНЕФЙН, ЮФП ПФ НЕЫБАЭЕК ЬНПГЙЙ ОЕ ПУФБМПУШ Й УМЕДБ, РПФПНХ ЮФП НЩ ОЕ ДБМЙ ЕК ОЙ НБМЕКЫЕЗП ЫБОУБ ОБ ТБЪЧЙФЙЕ.

б ЛБЛ НПЗМЙ ВЩ РТПЛПННЕОФЙТПЧБФШ ЬФЙ НЕФПДЩ ОЕЛПФПТЩЕ РУЙИПМПЗЙ Ч РТЙНЕОЕОЙЙ Л ФЕН ЦЕ УМПЦОЩН ПФОПЫЕОЙСН У ТПДЙФЕМСНЙ? хЕИБФШ ЙЪ ДПНБ? оЙ Ч ЛПЕН УМХЮБЕ! фБЛ ЧЩ РТПУФП ХВЕЦЙФЕ ПФ РТПВМЕНЩ, ЛПФПТБС ЧУЕ ТБЧОП ДБУФ П УЕВЕ ЪОБФШ Ч ПФОПЫЕОЙСИ У ЧБЫЙН ВПУУПН ЙМЙ УХРТХЗПН. лПОЕЮОП, ЕУМЙ НЩ ОЕ РТЙОЙНБЕН ЛБЛХА-ФП ЮЕТФХ ИБТБЛФЕТБ ОБЫЙИ ТПДЙФЕМСИ, ФП ВХДЕН ЧЙДЕФШ ЕЕ ЧП НОПЗЙИ ДТХЗЙИ МАДСИ, Х ЛПФПТЩИ ПОБ ФПЦЕ ЕУФШ, Й ПУПВЕООП Ч УЧПЕН ВПУУЕ ЙМЙ УХРТХЗЕ, ЛПФПТЩИ НЩ УЙМШОЕЕ ЧУЕЗП УПРПУФБЧМСЕН УП УЧПЙНЙ ПФГПН ЙМЙ НБФЕТША. оП Ч ЬФПН ЧЙОПЧБФЩ ОЕ ПЛТХЦБАЭЙЕ МАДЙ, Б ОБЫ ЛТЙФЙЮЕУЛЙК ЧЪЗМСД, ТБВПФБФШ У ЛПФПТЩН ВХДЕФ МЕЗЮЕ, ЕУМЙ НЩ ОЕ ВХДЕН РПУФПСООП ОБИПДЙФШУС ФБН, ЗДЕ ПО ЧПЪОЙЛ ЙЪОБЮБМШОП Й РПУФПСООП РТПЧПГЙТХЕФУС. оБЫ ВПУУ ЧУЕ ЦЕ ОЕ ПФЕГ ЙМЙ НБФШ, Б РТПУФП Ч ЮЕН-ФП РПИПЦЙК ОБ ОЙИ ЮЕМПЧЕЛ. нЩ «РТЙФСОХМЙ» ЕЗП Ч УЧПА ЦЙЪОШ РТЙЧЩЮЛПК ЛТЙФЙЛПЧБФШ РПДПВОЩИ МАДЕК, ФБЛ ЮФП ПВЭЕОЙЕ У ОЙН УМЕДХЕФ ТБУУНБФТЙЧБФШ ЛБЛ ЫБОУ ОБЛПОЕГ ПФ ОЕЕ ЙЪВБЧЙФШУС.

дБМЕЕ, ЕУМЙ Ч ВХДДЙЪНЕ ТЕЮШ ЙДЕФ П ТБЪЧЙФЙЙ ФЕОДЕОГЙЙ, РТПФЙЧПРПМПЦОПК НЕЫБАЭЕК ЬНПГЙЙ, ВПМШЫЙОУФЧП РУЙИПФЕТБРЕЧФЙЮЕУЛЙИ РТБЛФЙЛ ПУОПЧБОП ОБ ЗМХВПЛПН БОБМЙЪЕ УБНПК НЕЫБАЭЕК ЬНПГЙЙ, ОБ ЧЩСУОЕОЙЙ ЕЕ ЙУФПЛПЧ, ХТПЛПЧ, ЕЕ ФТБОУЖПТНБГЙЙ ЧП ЮФП-ФП РПМПЦЙФЕМШОПЕ. лПОЕЮОП, ФБЛЙЕ НЕФПДЩ ФПЦЕ ДЕКУФЧЕООЩ, ОП РТПКДЕФ ПЮЕОШ НОПЗП ЧТЕНЕОЙ, РТЕЦДЕ ЮЕН РТПСЧЙФУС ЛБЛПК-ФП ТЕБМШОЩК ТЕЪХМШФБФ. чЕДШ, ТБВПФБС Ч ФБЛПН ЛМАЮЕ, НЩ УОБЮБМБ ДБЕН ПЮЕОШ НОПЗП ЬОЕТЗЙЙ ФПНХ, ПФ ЮЕЗП ОБ УБНПН ДЕМЕ ИПФЙН ЙЪВБЧЙФШУС. чЩТБЦБСУШ РУЙИПМПЗЙЮЕУЛЙН СЪЩЛПН, НЩ УМЕДХЕН ПФ ОЕЗБФЙЧБ, Б ОЕ Л РПЪЙФЙЧХ — ПВИПДОЩН, Б ЪОБЮЙФ, ЪОБЮЙФЕМШОП ВПМЕЕ ДПМЗЙН РХФЕН.

юФП ЛБУБЕФУС РПЪЧПМЕОЙС «ЪБКФЙ ЧПТХ Ч РХУФПК ДПН», ФП РУЙИПМПЗЙ, ЧПЪНПЦОП, ХЧЙДЕМЙ ВЩ Ч ЬФПН НЕФПДЕ РПДБЧМЕОЙЕ ОЕЗБФЙЧОЩИ ЬНПГЙК, ЛПФПТЩЕ ФБЛ ЙМЙ ЙОБЮЕ ЧУЕ ТБЧОП ДБДХФ П УЕВЕ ЪОБФШ. чЕДШ Ч ЛМБУУЙЮЕУЛПК РУЙИПМПЗЙЙ ТЕЮШ ЙДЕФ П ЛБЛ НПЦОП ВПМЕЕ РПМОПН ПУПЪОБОЙЙ Й РТПТБВПФЛЕ ФЕИ ФЕОДЕОГЙК, ЛПФПТЩЕ УЛТЩФЩ Ч ОБЫЕН ВЕУУПЪОБФЕМШОПН Й ЛПФПТЩЕ ЪБУФБЧМСАФ ОБУ ДЕКУФЧПЧБФШ. ъДЕУШ ФБЛЦЕ ЪБНЕФОП, ОБУЛПМШЛП РП-ТБЪОПНХ ПФОПУСФУС Л ОЕЧТПЪБН ВХДДЙЪН Й РУЙИПФЕТБРЙС. ч ВХДДЙЪНЕ ФСЦЕМЩЕ ОЕЗБФЙЧОЩЕ УПУФПСОЙС УПЪОБОЙС УЮЙФБАФУС МЙЫШ ЙММАЪЙЕК, Й ПФ ОЙИ НПЦОП ЙЪВБЧЙФШУС У РПНПЭША ПУПЪОБОЙС ЬФПК ЙММАЪПТОПУФЙ. б Ч РУЙИПФЕТБРЙЙ ЧУЕ ФСЦЕМЩЕ УПУФПСОЙС ХНБ ТБУУНБФТЙЧБАФУС ЛБЛ ТЕБМШОЩЕ, У ЛПФПТЩНЙ ПВСЪБФЕМШОП ОХЦОП ТБВПФБФШ.

пФМЙЮЙЕ ВХДДЙКУЛЙИ НЕФПДПЧ ТБВПФЩ У НЕЫБАЭЙНЙ ЬНПГЙСНЙ ЪБЛМАЮБЕФУС ФБЛЦЕ Ч ФПН, ЮФП ЙИ НПЦОП ЙУРПМШЪПЧБФШ УБНПУФПСФЕМШОП, ЧЕДШ ПОЙ ДПУФБФПЮОП ХОЙЧЕТУБМШОЩ. еУМЙ ЦЕ ЗПЧПТЙФШ П ВПМШЫЙОУФЧЕ РУЙИПМПЗЙЮЕУЛЙИ НЕФПДПЧ, ФП ПОЙ ДПУФХРОЩ ДМС РТЙНЕОЕОЙС МЙЫШ Ч УПЧНЕУФОПК ТБВПФЕ УП УРЕГЙБМЙУФПН — ОБ ЙОДЙЧЙДХБМШОЩИ ЙМЙ ЗТХРРПЧЩИ УЕБОУБИ РУЙИПФЕТБРЙЙ, Б ФБЛЦЕ Ч ТБНЛБИ ФТЕОЙОЗПЧ МЙЮОПУФОПЗП ТПУФБ. дБЦЕ ФЕ ОБРТБЧМЕОЙС РУЙИПМПЗЙЙ, ЛПФПТЩЕ ЙНЕАФ УИПЦЙК У ВХДДЙКУЛЙН ЧЪЗМСД ОБ РТЙТПДХ ХНБ, ЛПЗДБ ДЕМП ЛБУБЕФУС РТБЛФЙЛЙ, РТЕДМБЗБАФ НЕФПДЩ, ЛПФПТЩЕ УМПЦОП ПУЧПЙФШ Й РТЙНЕОЙФШ УБНПУФПСФЕМШОП. уМЕДУФЧЙЕН ЬФПЗП ОЕТЕДЛП УФБОПЧЙФУС ЪБЧЙУЙНПУФШ ПФ ЛПОУХМШФБОФБ ЙМЙ ФТЕОЕТБ, Л ЛПФПТПНХ ОБЮЙОБАФ ПВТБЭБФШУС ЛБЦДЩК ТБЪ, ЛПЗДБ Ч ЦЙЪОЙ РПСЧЙФУС ИПФШ УЛПМШЛП-ФП РТПВМЕНОБС УЙФХБГЙС.

фЕН ВПМЕЕ ЮФП РТЙСФОЩИ РПВПЮОЩИ ЬЖЖЕЛФПЧ Х ФТЕОЙОЗПЧ ФПЦЕ ОЕНБМП. ьФП Й ЮХЧУФЧП ЧУЕНПЗХЭЕУФЧБ, ЧПЪОЙЛБАЭЕЕ ПФ ТЕЫЕОЙС, РХУФШ Й У РПУФПТПООЕК РПНПЭША, НХЮБЧЫЕК ЗПДБНЙ РТПВМЕНЩ, Й ПЭХЭЕОЙЕ ЬКЖПТЙЙ, ЧЕДШ ОБ ФТЕОЙОЗБИ ПВЩЮОП УПЪДБЕФУС БФНПУЖЕТБ РПМОПЗП ЧЪБЙНОПЗП РТЙОСФЙС Й РПДДЕТЦЛЙ, ЮФП ВЩЧБЕФ ОЕРТПУФП ОБКФЙ Ч ТЕБМШОПН НЙТЕ. оП ЮЕН ЧЩЫЕ ФБЛПК ЬНПГЙПОБМШОЩК ЧЪМЕФ, ФЕН ВПМШОЕЕ НПЦЕФ ВЩФШ РБДЕОЙЕ, ОБУФХРБАЭЕЕ ХЦЕ ЮЕТЕЪ ОЕУЛПМШЛП ДОЕК РПУМЕ ПЛПОЮБОЙС ФТЕОЙОЗБ. чЕДШ ОБ НЕУФП ТЕЫЕООПК РТПВМЕНЩ НПЗХФ РТЙКФЙ ДТХЗЙЕ, Й ЮБУФП ПОЙ СЧМСАФУС УМЕДУФЧЙЕН РТПТБВПФЛЙ РЕТЧПК, РПУЛПМШЛХ РУЙИПФЕТБРЕЧФЙЮЕУЛБС ТБВПФБ ЧЕДЕФУС УП УМЕДУФЧЙЕН, Б ОЕ У РТЙЮЙОПК, Й РПФПНХ ОЕ ХУФТБОСЕФУС ЙУФПЮОЙЛ ЧУЕИ НЕЫБАЭЙИ ЬНПГЙК — УЕТШЕЪОПЕ Л ОЙН ПФОПЫЕОЙЕ Й РТЙЧСЪБООПУФШ Л ЬЗП. лТПНЕ ФПЗП, РТПТБВБФЩЧБЕНБС ВПМЕЪОЕООБС УЙФХБГЙС НПЦЕФ ЧПЪЧТБФЙФШУС ЧОПЧШ, ЧЕДШ ЪБ ПДЙО ХЙЛ-ЬОД ОЕЧПЪНПЦОП ЧЩТЧБФШ ЧУЕ ЕЕ ЛПТОЙ, ЮБУФП ХИПДСЭЙЕ Ч РТЕДЩДХЭЙЕ ЦЙЪОЙ.

вХДДЙКУЛБС РТБЛФЙЛБ, ОБПВПТПФ, РПУФЕРЕООП РТЙЧПДЙФ ОБУ Л УПУФПСОЙА, УЧПВПДОПНХ ПФ РПДПВОЩИ ЧЪМЕФПЧ Й РБДЕОЙК. лТПНЕ ФПЗП, ПОБ ТБЪЧЙЧБЕФ УБНПУФПСФЕМШОПУФШ Й ПФЧЕФУФЧЕООПУФШ ЪБ УЧПА ЦЙЪОШ, ЧЕДШ ПЮЕОШ ДЕКУФЧЕООЩЕ НЕФПДЩ, ЛПФПТЩЕ РТБЛФЙЛХАЭЙК ВХДДЙУФ НПЦЕФ ЙУРПМШЪПЧБФШ Ч МАВПК НПНЕОФ, ОБИПДСФУС Ч ЕЗП УПВУФЧЕООЩИ ТХЛБИ. юЕЗП УФПЙФ ПДОБ РТБЛФЙЛБ «бМНБЪОЩК ХН», У РПНПЭША ЛПФПТПК НПЦОП ЧЩНЕУФЙ ЙЪ ХНБ Й ЧУЕ НЕЫБАЭЙЕ ЬНПГЙЙ, Й ЧУЕ РТЙЮЙОЩ, ЙИ РПТПДЙЧЫЙЕ, ПДОЙН НБИПН!

й ОБЛПОЕГ, ЛБЛПЗП ВЩ ХТПЧОС УБНПБЛФХБМЙЪБГЙЙ ОЙ ДПУФЙЗ ЮЕМПЧЕЛ У РПНПЭША РУЙИПФЕТБРЙЙ, ЬФП ОЕ ПУЧПВПЦДБЕФ ЕЗП ПФ РЕТЕТПЦДЕОЙС, РХУФШ ДБЦЕ Й Ч ПЮЕОШ ИПТПЫЙИ ХУМПЧЙСИ. фБЛХА УЧПВПДХ ДБЕФ ФПМШЛП ВХДДЙКУЛБС РТБЛФЙЛБ, ОБРТЙНЕТ РТБЛФЙЛБ РИПЧЩ.

оЕУНПФТС ОБ ЧУЕ УЛБЪБООПЕ, ВЩМП ВЩ ОЕРТБЧЙМШОП ХФЧЕТЦДБФШ, ЮФП ВХДДЙУФБН РУЙИПФЕТБРЙС ОЕ ОХЦОБ ЧПЧУЕ. рПУЛПМШЛХ П рТПУЧЕФМЕОЙЙ ОЕМШЪС ЗПЧПТЙФШ Ч ПФТЩЧЕ ПФ ТЕБМШОПК ЦЙЪОЙ, ОБН ОХЦОП ХНЕФШ ПЮЕОШ ЬЖЖЕЛФЙЧОП Ч ОЕК ЖХОЛГЙПОЙТПЧБФШ. й РПФПНХ ЕУМЙ Х ЮЕМПЧЕЛБ ИТПНБАФ ЧУЕ УЖЕТЩ ЦЙЪОЙ — Й ЦЙФШ ОЕЗДЕ, Й У ДЕОШЗБНЙ ФХЗП, Й ТБВПФЩ ОЕФ, Й ПФОПЫЕОЙС У РТПФЙЧПРПМПЦОЩН РПМПН ОЕ УЛМБДЩЧБАФУС, Й ДТХЪШС ОЕПИПФОП У ОЙН ПВЭБАФУС, Б ДЕРТЕУУЙЙ РТЕУМЕДХАФ ЕЗП ЛБЦДЩК ДЕОШ, ФП, ЧПЪНПЦОП, ЧОБЮБМЕ ЕНХ МХЮЫЕ ПВТБФЙФШУС Л ИПТПЫЕНХ РУЙИПФЕТБРЕЧФХ. чЕДШ ЛБЛ ЗПЧПТЙФУС Ч ФПК ЦЕ РУЙИПМПЗЙЙ, ЧЩУЫЙЕ РПФТЕВОПУФЙ ОЕ НПЗХФ ВЩФШ ХДПЧМЕФЧПТЕОЩ ВЕЪ ХДПЧМЕФЧПТЕОЙС ОЙЪЫЙИ РПФТЕВОПУФЕК — Ч ЛТПЧЕ, РЙЭЕ, УОЕ, УЕЛУЕ...

лТПНЕ ФПЗП, УППФЧЕФУФЧХАЭЙК РУЙИПМПЗЙЮЕУЛЙК ФТЕОЙОЗ НПЦЕФ РПНПЮШ РТЙПВТЕУФЙ ЛБЛЙЕ-ФП ЛПОЛТЕФОЩЕ ОБЧЩЛЙ, ЛПФПТЩЕ УДЕМБАФ ОБУ ВЩФШ ВПМЕЕ ЬЖЖЕЛФЙЧОЩНЙ. нПЦОП РПКФЙ ОБ ФТЕОЙОЗ РУЙИПМПЗЙЙ РТПДБЦ, ЮФПВЩ УФБФШ ВПМЕЕ ХУРЕЫОЩН РТПДБЧГПН, РПУЕФЙФШ ЪБОСФЙС РП ФБКН-НЕОЕДЦНЕОФХ, ЮФПВЩ ОБХЮЙФШУС РМБОЙТПЧБФШ УЧПЕ ЧТЕНС, ЙМЙ УИПДЙФШ ОБ УЕНЙОБТ, РПУЧСЭЕООЩК ДЕФУЛПК РУЙИПМПЗЙЙ, ЮФПВЩ ОБКФЙ РТБЧЙМШОЩК РПДИПД Л ТЕВЕОЛХ Ч ФПФ ЙМЙ ЙОПК РЕТЙПД ЕЗП ТБЪЧЙФЙС. чЕДШ ОБ РХФЙ Л ОЕПВХУМПЧМЕООПНХ УЮБУФША ЧУЕН ОБН ИПЮЕФУС РЕТЕЦЙФШ ЛБЛ НПЦОП ВПМШЫЕ НЙОХФ ПВХУМПЧМЕООПЗП УЮБУФШС — ЙНЕФШ ДПУФБФПЮОП УТЕДУФЧ Й ЧТЕНЕОЙ ДМС ТЕБМЙЪБГЙЙ ЧУЕИ УЧПЙИ ЦЕМБОЙК, ОБУМБДЙФШУС РБТФОЕТУФЧПН, НБФЕТЙОУФЧПН ЙМЙ ПФГПЧУФЧПН Й ДТХЗЙНЙ РТЕЛТБУОЩНЙ ЧЕЭБНЙ. й ФБЛ, ЧРЙФЩЧБС Ч УЕВС НБЛУЙНХН РПМПЦЙФЕМШОЩИ ЧРЕЮБФМЕОЙК, НЩ УПЪДБЕН ЧОХФТЙ УЕВС УЙФХБГЙА ВЕЪПРБУОПУФЙ, ОЕПВИПДЙНХА ДМС ВЩУФТЕКЫЕЗП ТБУЛТЩФЙС ХНБ рТПУЧЕФМЕОЙА

P. S. ъБ ФЕ ЗПДЩ, ЛПЗДБ С ЪБОЙНБМБУШ РУЙИПМПЗЙЕК, Ч НПЕК ЦЙЪОЙ ЙЪНЕОЙМЙУШ НОПЗЙЕ ЧЕЭЙ: С РЕТЕЕИБМБ ЦЙФШ Ч УЧПК МАВЙНЩК ЗПТПД, УПЪДБМБ УЕНША, ОЕ РПИПЦХА ОБ ТПДЙФЕМШУЛХА, ОБЫМБ УЧПЕ МАВЙНПЕ ДЕМП Й ОБЮБМБ ЙН ЪБТБВБФЩЧБФШ, ОП, ЛБЛ ОЙ УФТБООП, ЧУЕ ЬФП ОЕ УДЕМБМП НЕОС ВПМЕЕ УЮБУФМЙЧПК. с РПУФПСООП ВЩМБ ЮЕН-ФП ОЕДПЧПМШОБ Й РП-РТЕЦОЕНХ ПУФБЧБМБУШ ОЕ ПУПВП ЛПННХОЙЛБВЕМШОПК. оБРТПФЙЧ, ЪБ РПУМЕДОЙК ЗПД, У ФЕИ РПТ ЛБЛ С РТЙОСМБ ВХДДЙКУЛПЕ рТЙВЕЦЙЭЕ, ОЙЛБЛЙИ ЧОЕЫОЙИ ЙЪНЕОЕОЙК Ч НПЕК ЦЙЪОЙ ОЕ РТПЙЪПЫМП. ъБФП Х НЕОС ЛБТДЙОБМШОП ЙЪНЕОЙМПУШ ПФОПЫЕОЙЕ Л ПЛТХЦБАЭЙН МАДСН Й Л УЧПЕК ЦЙЪОЙ. с УФБМБ МПЧЙФШ УЕВС ОБ ПЭХЭЕОЙЙ, ЮФП РПТПК ВЕЪ ПУПВЩИ ПЦЙДБОЙК ПФОПЫХУШ Л ФПНХ, ЮФП НПЦЕФ РТПЙЪПКФЙ УП НОПК Ч ВМЙЦБКЫЕЕ ЧТЕНС, ЧЕДШ ЧУЕ РТЕЛТБУОП РТПУФП РПФПНХ, ЮФП НПЦЕФ ВЩФШ. вМБЗПДБТС ПВТЕФЕООПНХ УПУФПСОЙА УРПЛПКУФЧЙС Й МЕЗЛПУФЙ НОЕ УФБМП МЕЗЮЕ ПВЭБФШУС У МАДШНЙ, ЧЕДШ ЧУЕ НЩ ДЕКУФЧЙФЕМШОП УФТЕНЙНУС Л ПДОПНХ Й ФПНХ ЦЕ — Л УЮБУФША, Й ЬФП ЦЕМБОЙЕ НПЦЕФ УФБФШ ПУОПЧПК ДМС ЗБТНПОЙЮОПЗП ЧЪБЙНПДЕКУФЧЙС.

http://www.dharma-shop.ru/

тЕДБЛГЙС ТБУУЩМЛЙ: [email protected]